Что может быть лучше? (сборник)
Шрифт:
Так пизда нараспашку попутно становилась душой нараспашку.
Кроме того, Тод видел в 69 и мелкие удобства – хуй во рту женщины во время её оргазма заглушал вопли и стоны, которыми многие женщины явно злоупотребляли, – «пронзительный оргазм», как именовал его Тод.
Итак, Тод окончательно убедился, что в женщине он больше всего любит её междуножье, причём со всех точек зрения (не только в переносном смысле, но прежде всего в прямом – в любом ракурсе): с эстетической, гастрономической, ну и конечно же сексуальной. То есть ему нравится всё в женском междуножье: вид, вкус, запах, и потому он хочет всё это лицезреть, лизать, вдыхать. А так как это ещё приносит наслаждение обладательнице, то и радость становится абсолютной. Таким
Неудобны были только женщины с большим животом – он мешал добираться языком до клитора, и поэтому именно таких женщин Тод называл «недоступными».
Менструации не только не смущали Года, а радовали. Он говорил в такие дни, что в меню «Пизда с кровью». И Тод уминал это кушанье за обе щёки в то время, как женская голова была насажена ртом на кол хуя.
Тод всовывал язык во влагалище как только мог глубоко, им овладевало желание уйти туда с головой – видно, срабатывало воспоминание о том, как он головой из него выходил. «Рождаясь, появляются головой вперёд. Умерев, выносят ногами вперёд, – думал он. – А любя, стремишься вперёд головой в ноги врозь».
В конце концов Тоду стало противно смотреть на женские лица. Все они представлялись ему фальшивыми, лживыми, провокаторскими. Ведь большинство женщин каждое утро начинает с обмана – любая устремляется к зеркалу накладывать косметику, то есть представляться лучше, чем она есть на самом деле. Женщины даже радостно делают шаг назад, чтобы прыгнуть на два вперёд: они соглашаются на уродство бигудей, лицевых масок и прочего, чтобы рвануться через них в фальшивую красоту. Цель женщины – сделать своё лицо привлекательнее, чем оно есть, и тем самым постоянно вводить в заблуждение мужчин.
Пизда же и зад в косметике не нуждаются. Вернее, они вырабатывают собственную «косметику» – соки, мочу, дерьмо, которые добавляются не ко лжи, а к генитальной правде. Но правда среди людей никогда не считалась красивой, и вот эту-то «косметику» носить считается неприличным, и её тщательно смывают. Всё это в противоположность лицу, которое без косметики многие женщины даже стыдятся показывать. Ведь люди приучены стыдиться правды.
Сколько уродливых, лживых, наглых, подлых и просто бесцветных женских лиц, а вот между ног у этих женщин – прекрасно.
Одна из влюблённых в Тода женщин, знавшая о его предпочтениях, выучилась разговаривать влагалищем и губами, а вернее, лишь приговаривать в то время, когда Тод лизал ей клитор, а рот женщины был занят его членом. Разумеется, уста пизды не так уж были красноречивы и скороговорок произнести не могли, но зато научились восклицать «Ох!» и «Ах!», а также «Ещё!», в зависимости от состояния их владелицы. Однажды, когда Тод в очередной раз почувствовал, как женский рот жарко обволакивает его хуй, ему послышался возмущённо-завистливый голос влагалища: «Хуй в рот!»? Но он заткнул влагалище двумя пальцами, и оно заткнулось, сжимаясь по поступившему приказу от клитора. Иного разговора Тоду от любовницы не требовалось, такого красноречия ему вполне хватало для благоговения. Ведь Пизда – живая. Хоть солона, да сладка.
В те дни разразилась война с Афганистаном, и Тода как сотрудника ЦРУ отправили в эту страну на выполнение секретных операций. Его помощником был назначен афганец Али, который хорошо знал английский и служил Тоду переводчиком. Али был весьма корыстным существом, но за его знания людей и местных обычаев ему прощалось и это. Задачей Тода было устранение богатых афганцев, финансирующих Талибан. Али перепадали деньги убитых, и он был счастлив.
После убийства очередного талиба в его доме в горах Тоду и Али пришлось застрелить и пятерых его слуг, которые оказали сопротивление. Обыскивая комнаты, Тод и Али забрели в большую комнату, где сидели на ковре пять женщин
Тод, уже давно не вкушавший женского мяса, решил не упускать случая. Он знал, что для мусульманки открыть своё лицо перед незнакомым мужчиной – самый жуткий грех и позор, что они предпочтут сверкать пиздой, лишь бы лицо оставалось недоступным взгляду, и на этом Тод решил сыграть, следуя своим убеждениям.
Али и раньше предлагал Тоду организовать для него молоденьких: девочек, но у Тода, занятого чередой ликвидаций, просто руки до этого не доходили. А теперь с чувством исполненного долга Тод мог позволить себе расслабиться. Он подозвал Али и дал ему указания, что и как сказать женщинам. Али, с трудом скрывая удивление, перевёл сказанное главной жене Лале. Та подползла к Али и преклонила голову к его ногам, в восторге, что Победитель (так Али называл Тода) не желает обесчестить женщин, не будет открывать им лица и, более того, не подвергнет их риску беременности. Женщины переглянулись, повертев головами с густой сеткой на лицах, сквозь которую поблёскивали глаза. Али продолжил: когда Победитель прикажет, женщина должна снять панталоны, поднять свою чёрную хламиду до пояса и лечь на спину.
Начали с Лалы, чтобы она личным примером продемонстрировала своё повиновение и умение остальным жёнам. Лала послушно легла на ковёр и сделала как было приказано, остальные четыре жены уставились на Тода и замерли.
На уровне рта в парандже имелось отверстие для еды. Тод принял позицию над Лалой и уткнулся лицом в её выбритую промежность, занеся свой член над её головой. Перед лицом Тода возникло родное лицо пизды: он целовал взасос большие и малые уста, он лизал твердеющий носик клитора. Отсутствие волос давало доступ языку ко всей поверхности, но лишало Тода любимых запахов – вместо них пизда пахла восточными пряностями. Этот запах напомнил ему косметику для лица. Чтобы добраться до честных, подлинных ароматов, Тод вставил два больших пальца наподобие расширителя во влагалище, раздвинул стенки, и в конце этого туннеля засиял свет шейки матки. Оттуда повеяло знакомым духом.
Поработав над клитором и ощутив нужную реакцию, озвученную женским постаныванием, Тод погрузил член, направляемый рукой Лалы, в ротовое отверстие в парандже, и женщина умело присосалась.
Вскоре обоих настиг цепкий оргазм, вызволенный из небытия навязчивым желанием.
Когда Тод излился, женщина жадно сглотнула всё до капли и, лишь Тод поднялся с неё, сразу одёрнула свою хламиду, села на колени и, пятясь спиной, присоединилась к группке остальных жён.
Пока Тод вкушал и наслаждался, Али прислушивался к звукам в доме и за его стенами, следя, не появится ли кто из врагов, а также не сводил глаз с непривычного для себя зрелища.
Тод решил отдохнуть в захваченном особняке до очередного задания, которое ему должны были сообщить сверху. Причём буквально сверху – со спутника.
Али приказал женщинам приготовить еду, а Тод через десять минут затребовал следующую из жён, которая искусно исполнила все желания Тода, уже поняв, что ей нужно делать и явно желая этого.
Тод налил себе из фляжки скотча и, после того как Али попробовал еду – таков был порядок на случай, если еда отравлена, – принялся за баранину с рисом. Он поглядывал на суетящихся жён и уже не мог отличить из-за паранджи, полностью скрывавшей их тела, какие две были опробованы, а кто ещё ждёт его внимания.