Что наша жизнь?
Шрифт:
Плечистый коротыш тревожно сдвинул брови, упёр чёрную с проседью бороду в выпуклую кольчужную грудь. Озадачился.
— Ну, ясно, — подытожил сержант. — Новичок, короче… Только бляху, слышь, смени от греха подальше. Не знаю, как у вас в Перми, а у нас мастера — звери. На пару «хитов» точно обуют…
Стряхнуть посланцев с хвоста так и не удалось. Плелись по пятам до самого дома, божась, что о Сигурде Бешеной… как её?.. Короче, слыхом не слыхивали! Наконец (это уже перед дверью подъезда) Царевич им поверил. Действительно: какой викинг из клана Белых
— И кто у вас там всем заправляет? — не устояв, хмуро полюбопытствовал он.
— Кому ж, опричь тебя? Приходи — и володей!..
Кажется, Ивана звали на царство. Столь высоко он ещё не взлетал ни разу.
— А полигон у вас где?
— Ась?
— Полигон! — повторил Иван, начиная терять терпение.
В смятении Каныга наморщил лобик, затем узкое личико его прояснилось.
— А-а… — с облегчением выдохнул он. — Поле — да! Поле — немерено…
Интересно! Не мерено… Не размечали ещё, что ли?
А речь у них, скорее всего, деланная. То есть ребята уже в игре… Не иначе разработчики прикололись: усложнили сценарий, подкинули для разнообразия фантастический элемент — скажем, дали задание двум русичам проникнуть в город будущего…
Ну, это у нас запросто! Случалось кое-что и покруче. Один из Саратова рассказывал: мастерам взгрустнулось — так они взяли и ввели новый персонаж — Саблеухого Кролика. Присвоили ему чёртову прорву «хитов», но передвигаться разрешили только прыжками. Кого коснётся ухом — всё! Наповал. Бери меч за кончик и иди в Страну Мёртвых… А Кролик этот по жизни служил в спецназе. Еле успел на игру — террористов тогда ловили, даже переодеться было некогда… И вот представьте: солнечный денёк, опушка, полно кругом грибников, как вдруг — шум, лязг, топот! Проламываются сквозь кусты воины в кольчугах, в шлемах — и удирают, вылупив глаза. А за ними скачет на манер кенгуру спецназовец с поролоновыми кроличьими ушами…
Честно сказать, подобные приколы Ивану решительно не нравились. В игре его прежде всего привлекала героика.
— И когда я вам нужен?
— Ныне, Царевич! Стоном без тебя стонем…
Иван крякнул.
— Ладно… — проворчал он. — Тут пока подождите. Пойду оденусь…
Делать ему так и так было нечего. Завод остановили неделю назад, а народ разогнали в отпуска. Впрочем, заводские придурки всё равно собирались что ни день у проходных — митинговали, протестовали… Но в такие игры Иван не играл.
Поднявшись на второй этаж, с омерзением оглядел убогую тесную комнатёнку, доставшуюся ему по обмену после развода по-эльфийски. Ковёр на полу не умещался — края загибались! Иван протиснулся к деревянному надёжно сколоченному стояку, на котором заботливо укрытые дерюжкой висели дождавшиеся своего часа доспехи, — и принялся облачаться.
Собственно, облачиться стоило только в кольчугу, остальное — в рюкзак. Шлем с подшлемником, поножи, рукавицы… Кстати, а как там с кормёжкой? Реальная у них еда или только «чипы»? На всякий случай Иван сходил на кухню, где извлёк из холодильника полбуханки серого хлеба и банку
Привычно приторочил к рюкзаку круглый с медной шишкой щит. Сверху прикрепил меч и скатанную в рулон «пенку».
В дверь подъезда протиснулся не без труда.
Завидев Ивана, Каныга-Лыга ахнул, всплеснул длинными рукавами. Фома же Беренников кинулся навстречу и, причитая испуганным баском: «Негоже, Царевич, невместно…» — отобрал рюкзак и взвалил на себя.
Иван не возражал.
В трамвае на них, как водится, поглядывали с любопытством, но с вопросами никто не лез.
Высадившись на кольце, двинулись по обочине ведущего за город шоссе. Места пошли незнакомые — Ивану во всяком случае здесь ещё играть не доводилось ни разу (полигон первобытников располагался возле заречных дач, а Белые Волки — те вообще чуть ли не на край области выезжали).
Шуршали, побрякивали кольчуги, припекало солнце. Холмы кое-где щерились выветренным камнем, напоминавшим древнюю просевшую волнообразно кладку.
— А конкретно? — допытывался Иван. — Что за сценарий? Исторический или так… фэнтези?
Коренастый Фома помалкивал — знай пёр себе, сопя, по обочине с тяжеленным рюкзаком за плечами. Здоровый мужик — что говорить! Каныга-Лыга всполошился, забегал глазками.
— Да вишь какое дело, Царевич… — выдавил он, опасливо поглядывая на Ивана. — Зверь Василиска завёлся — спасу от него нет!
— Какой-какой зверь?
— Василиска-зверь… Огромадна-ай!.. У нас этаких отродясь не видывали! Да ещё и о трёх головах! Ни с какой стороны к нему подступу нет. Я так мыслю, матерь-то его, не приведи Господь, со Змеем Горынычем согрешила…
Стало быть, всё-таки фэнтези. Конечно, Иван предпочёл бы разработку по каким-либо историческим событиям — ну да ладно, выбирать не приходится. Фэнтези — так фэнтези…
— И сколько ему «хитов» дали?
— Китов?.. — придурковато переспросил Каныга. — Не-е… Кабы китов! Ему, змеёнышу, людей подавай! На кого глянет, тот сразу в бел-горюч камень обращается…
Иван помрачнел. К колдовским штучкам он относился ещё хуже, чем к приколам. Ну куда это годится: идёшь весь в железе, с мечом, со щитом, а тебе навстречу сморчок вроде этого Каныги — первым щелбаном с ног сшибёшь! Ни кольчуги на нём, ни шлема… И предъявляет он тебе, поганец, бумажку с каракулями. «Всё, — говорит, — я тебя превратил в лягушку! Садись — и квакай!» Морду бьют за такие проделки…
Они сошли с обочины и направились к высокой земляной насыпи.
— А ежели в бел-горюч, — тоже подстраиваясь под плавную былинную речь, спросил Царевич, — то как с ним биться-то — с василиском?
— Мечом, батюшка, мечом! — радостно отозвался Каныга-Лыга.
— А ежели глянет?
— Пущай глядит! — возликовал Лыга. — Тебе-то окаменеть на роду не написано! Это нам, сиротам твоим, беречься надобно…
Так бы сразу и говорили! Всё понятно — игра у них зависла. Ну, тут, конечно, мастера виноваты: ввели колдовской элемент, а того не сообразили, что должен быть хотя бы один участник, на которого взгляд василиска не действует. Всех, короче, в камень обратили — играть некому…
— А кроме взгляда? Ещё чем-нибудь он вооружён?