Что, не хочешь больше ходить в церковь?
Шрифт:
Невероятно похож.
Он стал поворачиваться в мою сторону, я отвернулся снова, почувствовав себя неловко. До конца не осознавая, что делаю, я двинулся снова прочь от него. В пятидесяти ярдах по ходу моего движения стояла пустая скамейка. Я продефилировал к ней и сел, имея прекрасную возможность просматривать весь свой путь от начала. А он вдруг встал и направился как раз в том направлении, откуда я пришел.
Ну, нет! Что ж делать? Сейчас или никогда.
Я сорвался с места и ринулся за ним, стараясь сократить расстояние шагами пошире.
Он остановился и обернулся ко мне. «Да…» Одно короткое слово не дает правильной картины, но голос вроде бы похож.
«Может показаться странным, но вы напоминаете мне человека, которого мне довелось видеть несколько месяцев назад на побережье, в центре Сан Луис Обиспо. Вы не можете быть тем человеком?» Солнечные очки смотрели на меня, ничего не выражая. Как бы увидеть глаза, тогда бы я мог сказать точно.
«Вообще-то я был там несколько месяцев назад, но только несколько дней. Мы с вами встречались?»
«Нет. Но человек, похожий на вас был в центре города, во время интересно разыгравшейся сцены и говорил с людьми там на улице».
«Это мог быть и я», — он пожал плечами.
«То был спор о религии. И если вы именно тот человек — вы вступили в дебаты и говорили об Иисусе Христе и о том, как он любил. Не припоминаете?»
«Такое возможно. Я постоянно говорю с людьми, особенно с теми, которых волнует духовное. Мог быть и я».
«Меня зовут Джейк Колсен», — я протянул руку для рукопожатия.
«Очень приятно Джейк. Я — Джон», — ответил он на рукопожатие. Я задохнулся — Иоанн, Джон — одно и то же. Последовавшие слова дались трудно, как после удара в живот. «Так вы тот самый человек, который тогда говорил с толпой? Это было в субботу утром. Вы меня помните?»
«Не могу припомнить вас, но, судя по обсуждавшейся теме, я мог быть частью произошедшего».
«Можно я немного задержу вас?», — я вскользь оценил, сколько свободного времени у меня было, судя по моим часам — 30 минут до намеченной встречи в офисе. Я повел рукой в сторону свободной скамейки недалеко от нас. «Буду рад». Мы прошли и присели — пауза. «Может показаться несколько странным, — наконец произнес я, — но я молился о том, чтобы встретить вас. Ваши слова меня тогда невероятно тронули. Вы говорили об Иисусе так, как если бы вы лично Его знали. В какой-то момент мне даже показалось, что вы — Апостол Иоанн».
Он засмеялся. «Надеюсь, я не выгляжу настолько старо, а?»
«Я знаю, что это прозвучит глупо, но, в тот момент, когда я об этом подумал, вы вдруг остановились в середине предложения, повернулись в мою сторону и кивнули, как бы соглашаясь с моей мыслью. Я пытался догнать вас, после того, как вы ушли от спорщиков, но потерял в толпе».
«Наверное, тогда это было ни к месту. Хорошо, теперь есть возможность. Так о чем вы хотели поговорить?»
«Ну, вы — он?»
«Апостол Иоанн, Христов ученик? — он улыбнулся, явно развеселенный таким измышлением — Ну вы знаете, что меня зовут Джон — или Иоанн, что, собственно, то же самое — и я считаю себя учеником Христовым».
«Нет, ну вы — Иоанн?»
«А почему это для вас так важно?»
«Если вы — он. У меня к вам есть вопросы».
«А если нет?»
Я не знал, что сказать. Его слова глубоко проникли в меня, кто бы он ни был. Он, похоже, знал об Иисусе то, что определенно ускользало от меня.
«Наверное, все равно есть». «Почему?»
«Ваши слова тогда в Сан Луис Обиспо глубоко задели меня. Вы, как мне кажется, знаете Христа так, как мне и не снилось. Я штатный пастор большой церкви в этом городе — Собрание Городского Центра. Слыхали?»
«Нет, не думаю!»— он покачал головой.
Я слегка напрягся от такого ответа: однако — обидно. Как это — не слыхал о нас? «Вы живете где-то здесь поблизости?»
«Нет. Сказать по правде — я в Кингстоне впервые».
«Да? А что привело вас к нам?»
«Может быть, ваши молитвы, — сказал он полусерьезно — Я честно, не знаю».
«Послушайте, Мне надо идти уже через пару минут. Мы не могли бы встретиться как-нибудь снова?»
«Не знаю. У меня нет такой свободы, чтобы обещать кому-либо что-либо. Если нам надлежит встретиться снова, у меня нет сомнений на этот счет. Встреча произойдет без всяких расписаний».
«Можно пригласить вас на ужин? Поговорим…»
«Нет, прошу прощения. На вечер у меня уже есть кое-какие планы. А в чем дело-то?»
С чего начать? Всего каких-то несчастных 20 минут до того, как сорваться и бежать в офис, и при всем том наверняка опоздать.
«Знаете, я в каком-то тупике. Похоже, что в последнее время все опустошены, даже христиане, которых я знал десятилетиями. Вчера я разговаривал с одним из наших старших служителей, который для меня всегда был духовной скалой. Джим как будто разочарован в последнее время. Он сказал мне, что даже часто думает, есть ли Бог или все это христианство — пустой дым».
«Ну и что вы ему ответили?»
«Я постарался поднять его дух. Сказал ему, что мы же не можем жить по осязанию, но только верою, что он так много сделал всего прекрасного для Бога, и это будет оценено в свое время. Надо только быть верными и не полагаться на чувства».
«Так на что, по-вашему, у него нет права: на такие чувства или на такие вопросы?»
«Я этого не говорил».
«В самом деле?»— вопрос был ненавязчивым и не обвиняющим.
Я прокрутил ситуацию опять, вспомнил, что сказал.
«Тут надо понять Джейк, что жизнь в Боге — реальность. Это не игра. Когда люди чувствуют, что что-то не так — знаешь, что я заметил по опыту? — что-то действительно не так».
«А я сказал — чепуха, не обращай внимания», — мои слова были обращены больше к себе, чем к Джону. Я покачал головой, понимая все больше.