Что непонятно у классиков, или Энциклопедия русского быта XIX века
Шрифт:
Фразы эти звучат для нас почти как алгебраические уравнения.
Начнем с элементарного — разъяснения официальных и неофициальных названий денежных единиц, от мелких к крупным.
ПОЛУШКА — самая мелкая монета, 1/4 копейки. Существовала до 1917 года, в 1925-1928 годах снова была в обращении, но означала уже полкопейки. Слово обычно употреблялось в переносном значении — ничтожно малая величина, почти ничто. В «Домике в Коломне» Пушкина мнимая Маврушка, застигнутая за бритьем, «ушла, не взяв в уплату ни полушки». Вспомним и пословицу: «За морем телушка полушка, да рубль перевоз».
ДЕНЬГА, ДЕНЕЖКА. Медная монета достоинством в
ГРОШ. Медная монета, до 1838 года — две копейки, потом — полкопейки. Чаще всего — синоним ничтожно малой суммы. Гоголевский Акакий Акакиевич «имел обыкновение со всякого истраченного рубля откладывать по грошу в небольшой ящичек». «Ни в грош не ставить» — не уважать, не считаться с кем-либо. «Гроша медного не стоит» и т.п.
КОПЕЙКА. Всегда равнялась одной сотой рубля.
СЕМИТКА, СЕМИШНИК, СЕМАК. Не семь, как можно подумать, а две копейки. Почему же в корне слова «семь»? До реформы 1838 года, сократившей курс в 3,5 раза, монета действительно равнялась семи копейкам. Курс изменился, а название осталось. Один из персонажей Глеба Успенского укоряет другого: «А ты, ученый, даже не знаешь, что такое семитка. Знай, это две копейки».
АЛТЫН. Три копейки. Купец Брусков в комедии Островского «В чужом пиру похмелье» острит: «По-латыни два алтына, а по-русски шесть копеек». Другая комедия Островского, повествующая о неожиданном богатстве: «Не было ни гроша, да вдруг алтын». У Маши в «Капитанской дочке» Пушкина, по образному определению ее матери, приданого — «частый гребень, да веник, да алтын денег (прости Бог!), с чем в баню сходить».
Трехкопеечная монета называлась также ТРЫНКОЙ и ТРЕШНИКОВ. В «Декабристах» Л. Толстого говорится: «Во всех городах задавали с речами обеды севастопольским героям, и им же, с оторванными руками и ногами, подавали трынки». А «трешник» встречается у Некрасова: «По времени приладились /И к новому писцу. Тот ни строки без трешников, / Ни слова без семишников».
ПЯТАК, ПЯТАЧОК. 5 копеек. Были и серебряные монеты такого достоинства. Дуня дала мальчику, который вызвался показать ей могилу отца, «пятак серебром» (Пушкин. Станционный смотритель).
ГРИВЕННИК, в старом просторечии — гривна и грива — 10 копеек. В «Медном всаднике» Пушкина Евгений отправляется на другой берег Невы — «И перевозчик беззаботный / Его за гривенник охотно / Чрез волны страшные везет». Повествователь в «Истории села Горюхина» Пушкина пишет, что крупно выиграл в карты «в то время, как у меня в кармане оставалося рубль 6 грив». Скупая бригадирша в «Бригадире» Фонвизина уверяет, что «гривною в день можно быть сыту».
ПЯТИАЛТЫННЫЙ. 5 Х 3= 15 копеек. Актер в пьесе Горького «На дне», решивший бросить пить, радостно оповещает: «Вот они — два пятиалтынных, а я — трезв».
ДВУГРИВЕННЫЙ. 10 Х 2 = 20 копеек. Художник Чартков покупает у купца роковой портрет старика «за последний свой двугривенный» («Портрет» Гоголя).
ЧЕТВЕРТАК. Четверть рубля, то есть 25 копеек. До 1917 года — ходячая серебряная монета. У Чехова в рассказе «В овраге» «бабы и девки
ПОЛТИННИК, ПОЛТИНА. Слова эти, обозначающие 50-копеечную монету, можно было услышать сравнительно недавно, в старину же слово «полтина» было официальным термином и чеканилось на лицевой стороне монеты.
ВОСЬМИГРИВЕННЫЙ. 8 Х 10 = 80 копеек. Русской монеты в 80 копеек никогда не было: так называлась персидская серебряная монета в 4 абаза, ходившая у нас на Кавказе. Максим Максимович у Лермонтова обещает лакею Печорина «восьмигривенный» не случайно — дело происходит на Кавказе.
Несколько полуофициальных и неофициальных названий было у основной денежной единицы России — рубля. Чаще всего в литературе встречается ЦЕЛКОВЫЙ и ЦЕЛКОВИК, но это не любой рубль, а рубль одной монетой, «целый». Городничий в «Ревизоре» Гоголя дает слуге Хлестакова Осипу «пару целковиков на чай» — подачка щедрая! Серебряный рубль иногда кратко именовался МОНЕТОЙ и даже МОНЕТ — в мужском роде. «Вот тебе десять монетов, поди к маркитанту», — говорит юнкер Гуськов солдату в рассказе Л. Толстого «Разжалованный»; это означает десять рублей. Бумажный рубль именовался БИЛЕТИК. Старуха-процентщица в «Преступлении и наказании» Достоевского укоряет Раскольникова: «За колечко вам прошлый раз два билетика внесла, а оно и купить-то его новое у ювелира за полтора рубля можно»; таким образом, ростовщица считает, что переплатила.
Старый петровский рубль именовался КРЕСТОВИК за то, что на нем были отчеканены расположенные крестом четыре буквы П («Петр»).
Слова ТРЕХРУБЛЕВИК, ТРЕШНИЦА, ПЯТИТКА, ПЯТЕШНИЦА, ПЯТИРУБЛЕВКА ясны без объяснений. Трехрублевая золотая монета называлась ЧЕРВОНЦЕМ (вспомним выражение «червонное золото», то есть металл высокого качества). Пушкин писал Баратынскому: «Стих каждый в повести твой / Звучит и блещет, как червонец».
Понятия ЗОЛОТОЙ и ПОЛУИМПЕРИАЛ требуют расшифровки. «Все-таки полуимпериалов с сотню наберу у себя», — говорит Кучумов в «Бешеных деньгах» Островского. Много это или мало?
Оба названия применялись к пятирублевой монете, к концу XIX века ЗОЛОТЫМ стали называть десятирублевую.
Вообще же монета достоинством 10 рублей имела несколько устойчивых обозначений. Золотая десятирублевая монета именовалась ИМПЕРИАЛОМ (после 1897 г. империал стал стоить 15 рублей), АРАБЧИКОМ, ЛОБАНЧИКОМ. Откуда арабчик (или арапчик) — неясно, империал означает «императорский», а лобанчиком народ прозвал монету по равноценному ей французскому золотому, на котором была отчеканена голова одного из королей династии Бурбонов.
В комедии Островского «Свои люди — сочтемся!» купчиха обещает свахе за то, что та нашла жениха «благородного происхождения», «парочку арабчиков». В рассказе Лескова «Интересные мужчины» офицеры-картежники, в ожидании нового игрока, говорят: «Что же нам все свои лобанчики из кошелька в кошелек перелобанивать». Как видим, игра шла по крупной.
ЧЕТВЕРТНОЙ называли 25 рублей (четверть от сотни). В чеховской «Свадьбе» за присутствие на свадьбе «настоящего генерала» была заплачена четвертная. Однако генерал оказался мнимым, а деньги присвоил посредник. В рассказе Чехова «Хороший конец» сваха жалуется: «Какие наши заработки? Ежели в скоромный месяц заработаешь две четвертных, и слава Богу». Обер-кондуктор, ищущий невесту, удивляется: «Пятьдесят рублей! Не всякий мужчина столько получит!» Дело кончается тем, что обер-кондуктор женится на самой свахе.