Что-нибудь эдакое
Шрифт:
Недавние события потрясли душу Хореса. Он давно и твердо знал, что дядя его — один из виднейших психопатов, а потому боялся не только наследственности, но и прямой заразы. Двойная галлюцинация вконец расстроила его, и он охотно направился к такому светилу, как сэр Родерик Глоссоп.
Однако и тут поджидала галлюцинация. Человек в купальном халате как две капли воды походил на графа Икенхема, дядю его невесты, хотя быть им не мог, поскольку: а) в Алой комнате поселился сэр Родерик и б) тот улыбался с вежливым любопытством, явно не зная, кто перед
Наконец несчастный проговорил:
— Сэр Родерик Глоссоп?
— Да.
— Я… э… Давенпорт.
— Да-да, конечно! Заходите, мой дорогой. Вам не помешает, если я при вас оденусь? Уже звонили к обеду.
Растерянно глядя, как он бодро ныряет в накрахмаленную рубашку, Хорес дивился невероятному сходству.
— Я… э… — спросил он, — вы, случайно, не знакомы с лордом Икенхемом?
— С Икенхемом? — Лорд Икенхем задумался, одновременно вскакивая в брюки. — Да, мы встречались.
— Вы на него очень похожи.
Лорд Икенхем ответил не сразу, он завязывал галстук, ответственный человек в такое время молчит. Наконец он произнес:
— Не заметил. По-вашему, мой дорогой…
— Да, вы с ним похожи.
— Как странно… Никто мне не говорил. И впрямь, если он стройный, высокий, а я коренастый…
— Коренастый?
— Конечно.
Хорес Давенпорт горестно крякнул, быть может — прощаясь с последней надеждой. Собеседник метнул на него острый взгляд, и тон его изменился.
— Простите меня, — сказал он. — Нет, это непростительно, ведь ваш дядюшка описал мне, как вы приняли мою дочь и племянника за своих друзей, а человека на балу — за его секретаря. Это с вами бывало?
— Нет.
— Так, так… Делюзия метабилис наступила внезапно. Вы не припомните, чем это вызвано?
Хорес замялся:
— Я думал… ну… а…
— Да-да?
— Такие вещи передаются по наследству?
— Конечно, иногда.
— Бывают же фамильные носы!
— Верно, бывают.
— Мой, например. Сколько ему веков!
— Наверное, много.
— А от дяди наследуют?
— Не всегда, но это возможно. В какой мере расстроена психика вашего дядюшки?
— В большой.
— Так, так…
— Отец был здоров. Собирал японские картинки.
— А ему не казалось, что он внутри картинки?
— Нет.
— Так, так, так… По-видимому, речь идет о небольшом расстройстве нервов, вызванном волнениями. Были у вас волнения?
Вопрос этот вызвал у Хореса такую же реакцию, какую он вызвал бы у Иова.
— Ха-ха!
— То есть были?
— Еще какие!
— Что ж, я рекомендовал бы долгое морское путешествие.
— А пожить у моря можно?
— Можно. Вы приехали на машине? Тогда сразу после обеда, не травмируя психику прощаниями, отправляйтесь в Лондон, укладывайте вещи и — к морю!
— И все пройдет?
— Несомненно.
— А можно как следует хлопнуть?
Лорд Икенхем погладил его по плечу:
— Мой дорогой, нужно! Вы, часом, не знаете напитка «Царица мая»? Сухое шампанское,
Глава XI
Лорд Икенхем собирался сразу после обеда потолковать со своим племянником, но долгая беседа с хозяйкой задержала его, и уйти он смог, когда герцог основательно втерся между ними. Мартышку он нашел в бильярдной, где тот играл сам с собой.
За обедом он вел себя очень плохо. Соломон во всей своей славе [83] , окажись он за этим столом, не сравнился бы с ним, но только внешне. Все блистало в Мартышке, все сверкало — галстук, рубашка, носки, не говоря уж о складке на брюках, но лицом, отражавшим душу, он походил на затравленную лису.
83
Библия. Евангелие от Матфея, 6:29.
Вот почему дядя и хотел подбодрить его.
— Что ж, мой солнечный лучик, — сказал он, — все идет как по маслу. Говорят, ты устоял перед Хоресом.
Мартышка ожил, как ожил бы ветеран Азенкура, услышав о Криспиане [84] .
— Да, — отвечал он.
— То-то и оно, — подчеркнул дядя. — Редкостная выдержка. Я тобой горжусь.
— А что толку? — проговорил Мартышка, снова сползая к скорби. — Даже такой идиот в конце концов догадается. Увидит тебя.
84
В день святого Криспиана, 25 октября 1415 г., произошла битва при Азенкуре, одна из решающих битв Столетней войны.
— Он меня видел.
— О Господи! И что же?
— Мы долго интересно беседовали. Рад сообщить, что он уезжает к морю. Только заедет в Лондон, чтобы напиться, словно бабочка, присевшая на цветок.
Мартышка ожил совсем.
— Однако! — сказал он. — Выжить Хореса — это немало.
Лорд Икенхем резонно обиделся.
— То есть как «немало»? — укоризненно спросил он. — Я думал, ты будешь плясать по комнате, хлопая в ладоши. Неужели тебя пугает леди Констанс?
— Да. И Бакстер.
Лорд Икенхем пренебрежительно взмахнул кием:
— Что тебе Бакстер и Конни? Они едят из рук. Чем плоха наша хозяйка? Что она сделала?
— Ничего, — признал Мартышка. — Но мне говорили правду, тетя — будь здоров. Чуть что — и начнется…
Лорд Икенхем кивнул.
— Понимаю, — сказал он. — Я замечал это за вулканами и за моей давней бонной. Помню, как сейчас, — улыбается, курлычет, а только и норовит дать линейкой по руке. Чего от тебя хотел Бакстер?
— Спрашивал, какие у нас методы. Я его боюсь.