Что нужно женщине
Шрифт:
Добравшись до своей спальни, Шарлотта уселась на краешек кровати и задумалась… Что же ей делать дальше? Как жить? Она не могла сейчас уехать, чтобы спасти свою репутацию. Не могла, потому что до сих пор не нашла Сьюзен. Но она также не может больше позволять Стюарту ей помогать. Чем быстрее они расстанутся, тем лучше будет для них обоих. И она скажет ему, что он ошибся в ней и что она его обманула. Он, возможно, поверит, раз Джереми будет распространять ложные слухи о ее прошлом. Но поверит ли?.. Придется Стюарта убедить в том, что Джереми говорит чистейшую правду.
Обходя
Стюарт хотел уже выйти на террасу, чтобы поискать Шарлотту в саду и поскорее обрадовать ее новостями от Питни, но тут вдруг его внимание привлекло нечто другое. Двое слуг помогали мужчине вытирать вино с лица и одежды. Это был Джереми Хайд-Джонс – вне себя от бешенства. Еще один слуга наклонился, подметая что-то в совок. Стюарта охватило нехорошее предчувствие, но он постарался успокоить себя, постарался внушить себе, что все это не имеет ни малейшего отношения к Шарлотте. Ведь Хайд-Джонс мог обидеть кого-то из гостей. Однако его встревожило то, что Шарлотты нигде не было. А ведь когда-то она чуть не вышла замуж за этого человека…
– О, Дрейк, вот ты где, – проговорил Фэрфилд вполголоса. – Я думал, что ты вернешься с минуты на минуту. К тому же графиня Гриффолино сказала, что хочет немного отдохнуть.
– Да, понимаю, – кивнул Стюарт. – Но где же она? Помоги мне ее найти. Если найдешь, ждите меня вместе.
Фэрфилд кивнул и исчез в толпе. Стюарт сделал глубокий вздох, стараясь взять себя в руки. Заставив себя улыбнуться, он подошел к Хайд-Джонеу, на груди у которого красовалось огромное темно-красное пятно.
– Разве можно так расточительно относиться к превосходному бургундскому, Хайд-Джонс?
Джереми поднял на него глаза – и вдруг презрительно усмехнулся:
– Ах, Дрейк… Вы очень вовремя. Ваша графиня только что показала свою истинную, низменную сущность. – Он показал на свой жилет, потом швырнул слуге полотенце, которым вытирался. – Хотя, возможно, вам неизвестно ее темное прошлое и вся ее грязная история.
Брови Стюарта поползли вверх.
– Грязная история? Должно быть, вы шутите?
Хайд-Джонс рассмеялся:
– А вы обрадовались? Думали, нашли богатую вдовушку? Возможно, она действительно богата, но попомните мои слова: это – черная вдова, у этой женщины темное прошлое, и она порочна с головы до ног.
– Как вы смеете так говорить о даме? – возмутился Стюарт. – Да, согласен, она – женщина с прошлым. Но женщина, порочная с головы до ног? По-моему, вы преувеличиваете. И что за грязная история?..
Хайд-Джонс вскинул голову, и презрительно посмотрел на Стюарта.
– Кажется, ваш отец – человек довольно строгий, не так ли? Ему вряд ли понравится, если в вашей семье появится шлюха.
Не в силах скрыть своего изумления, Стюарт пробормотал:
– Что вы сказали?..
– Шлю-ха, –
– Господи, а я и не предполагал… – Стюарт указал на дверь, выходившую на террасу. – Может быть, выйдем, чтобы поговорить с глазу на глаз?
Хайд-Джонс самодовольно усмехнулся:
– С удовольствием.
Выходя из дома следом за Хайд-Джонсом, Стюарт взглянул на герцога Уэра, беседовавшего с Робертом Фэрфилдом, Затем плотно прикрыл за собой дверь.
– Мне и в самом деле вас жаль, – сказал Джереми. – Как вы, наверное, огорчились, узнав, что поведение этой женщины выходит за рамки приличий.
Чтобы держать себя в руках и доиграть свою роль до конца, Стюарт медленно сосчитал до пяти.
– Да, разумеется. Но у нее есть и другие достоинства, не так ли, мистер Хайд-Джонс? Причем другие ее достоинства совершенно бесспорны. К тому же мужчина, оказавшийся в моем положении, не может позволить себе быть слишком разборчивым и щепетильным. Полагаю, вы понимаете, что я имею в виду.
– Да, – хмыкнул Хайд-Джонс, – С тех пор как я видел ее в последний раз, она похорошела. Ее прелести и впрямь впечатляют. Я сам однажды наслаждался ими.
Стюарт с трудом сдерживал ярость. Внутри его все бурлило и клокотало. Хайд-Джонса же, напротив, казалось, забавляла эта беседа.
– Ну что вы, успокойтесь. Это было давно. – Он широко улыбнулся. – Хотя, судя по всему, она вовсе не прочь вспомнить прежнее. Если вы понимаете, о чем я, и если она не изменилась с тех пор, то мы сможем по-настоящему насладиться. – Стюарт крепко стиснул зубы, а Хайд-Джонс продолжал: – Все эти годы, живя за границей, она занималась проституцией. Иначе как могла бы падшая женщина, запятнавшая себя, жить в такой роскоши?
– Но каким образом она себя запятнала? – сквозь зубы процедил Стюарт.
Краем глаза он заметил, что на террасу вышел герцог Уэр.
Хайд-Джонс посмотрел на герцога, потом снова перевел взгляд на Стюарта.
– Даже в пору своей юности она уже была распутной. Ее отец не одобрил поведения дочери и выдворил ее из страны.
– А вы, несомненно, ужасно горевали, потеряв свою возлюбленную, – проговорил Стюарт, сжимая кулаки. – Как же вам не везет в жизни… Впрочем, вы одну за другой теряете своих возлюбленных и жен, не так ли?
Хайд-Джонса нахмурился.
– Я возмущен вашими намеками. Я хотел поговорить с вами как джентльмен с джентльменом – не желал, чтобы вы выставили себя на посмешище, спутавшись с такой особой. – Джереми повернулся к двери, намереваясь снова вернуться в бальный зал, и нос к носу столкнулся с Робертом Фэрфилдом – тот, скрестив на груди руки, замер у двери с каменным лицом.
Хайд-Джонс покосился на дверь, затем вновь заговорил:
– Поверьте, я нисколько не…
– Как же вам удалось распознать истинную сущность графини Гриффолино? – перебил Стюарт. – Разве ее отец не рассказал вам, за что он выгнал дочь из дома? Едва ли отец сам стал бы распространять подобные слухи о дочери.