Что осталось за кадром
Шрифт:
Когда они вышли из лабиринта, ему было намного спокойнее, чем в последние недели.
– Как ты себя чувствуешь, Упрямый маленький птенчик? – спросил он.
Она улыбнулась:
– Лучше. Я думаю, Том был прав. Тропинка от центра помогает собраться с силами. Спираль может как усилить эмоции, так и уравновесить их.
Он прижал ее ближе к себе, и они поспешили к дому. Она обняла его за талию, ее близость была благословенна.
– Три года как мы женаты, а я представления не имел о твоих духовных устремлениях.
– Должна сказать, Клементина
Он вновь посмотрел на холмы, пики гор золотили последние лучи заходящего солнца.
– Вера… В твоих устах это звучит как некая ценность, которой не стоит пренебрегать.
– Хождение по лабиринту – это тоже одна из форм поиска. Кто знает, может быть, вера сойдет и на тебя когда-нибудь? – Хэмбони выбежал им навстречу. Она потрепала пса по голове. – Ты попробуешь заняться Дневником? Том сказал, что орфография не имеет значения, ведь никто не будет читать его, и еще он советовал потом сжечь написанное. Идея в том, чтобы сделать дневник простым средством терапии.
Он слышал о подобном методе. Смысл – как можно глубже окунуться в неприятные воспоминания. Выговориться на бумаге. Опять? Но что, если это действительно эффективно?
– Я сделаю, но с одним условием.
Она вопросительно посмотрела на него.
– Если ты поступишь так же.
– Ты торгуешься, Кен, но пусть будет по-твоему. Между прочим, звонил Маркус. Найдено свидетельство о смерти Джеймса Маккензи. Это сделал один из друзей Тревора?
Он тихо присвистнул.
– Должно быть. Сэр Сесил, офицер разведки, был великолепным шахматистом, из тех, кто привык проигрывать ситуацию на несколько ходов вперед. Когда он оформил для меня новые документы, то, очевидно, подумал и о свидетельстве о смерти, чтобы уничтожить всякие связи между Джейми Маккензи и Кензи Скоттом. А что со Стоуном? Он все еще настаивает на своей версии?
– Маркус говорит, что он сам себя наказал. – Она взглянула на него. – Ты и вправду позволишь ему так просто отделаться?
Кензи подумал о том, что сделал с ним Найджел Стоун, и покачал головой.
– Я попрошу Сета принять извинения Стоуна с заверением, что в следующий раз он сначала тщательно проверит факты, прежде чем дать делу ход.
– Ты, как всегда, великодушен. Я за то, чтобы изрубить его на кусочки и бросить на съедение шакалам.
– Кровожадная особа. Но, учитывая, что его версия была правдивой, было бы несправедливо использовать мое влияние, которое будет стоить ему места. – Кензи криво улыбнулся. – Кроме того, ты знаешь, как говорят древние: «Люби своих врагов – это сведет их с ума». – Они сделали еще несколько шагов, и он тихо добавил: – Спасибо, что ты здесь, Рейни.
– Я буду рядом
Он был слишком опустошен эмоционально, чтобы задумываться о будущем. Но сейчас он верил, что оно у него есть.
Глава 39
Если бы это было кино, то Рейни вырезала бы все, что происходило после того, как они оставили лабиринт. В реальной жизни высокая драма неизбежно чередуется с прозой жизни. Когда они вошли в дом, она спросила:
– Я приготовлю ребрышки, которые оставила нам Альма?
– Пожалуйста, а я приму душ, пока они греются. – Посадив котенка на плечо, он исчез в ванной. Он выглядел усталым и был далек от счастья, но постоянное напряжение потихоньку оставляло его. Если даже им не удастся отстоять свой брак, то он выживет. И она тоже.
Чувствуя впервые за последние недели некоторое облегчение, она с наслаждением возилась на кухне. Кроме ребрышек, она сделала салат, накрыла стол свежей скатертью и поставила свечи. Так как в самих ребрышках не было ничего романтичного, она этим не ограничилась. И поставила на стол вазу с листьями и цветами.
После неторопливого ужина она рассказала Кензи о графике дальнейшей работы над фильмом. Он понимал в этом толк и сделал несколько практичных предложений, которые помогли бы сберечь драгоценное время. Если он и был огорчен, что фильм получит более широкий резонанс, чем ожидалось, то не показывал виду.
Когда они убрали со стола и вымыли посуду, она осторожно предложила:
– Солнце село, и стало довольно прохладно. Если ты разожжешь камин, мы бы могли поработать в гостиной.
– Не возражаю, только сначала принесу дрова, те, что я наколол.
Она сварила кофе и понесла его в гостиную. За широким окном догорал закат, выделяясь багровой полосой на фоне скалистого горизонта. И ни одного огонька вокруг. Что и говорить, они проделали длинный-предлинный путь от Лос-Анджелеса.
Кензи включил настольные лампы и подбросил дров в камин, где уже потрескивали первые поленья.
– Обожаю запах горящего дерева, – заметила Рейн, потянув носом. – Запах Южного Запада. Хвоя, смола…
– Джим Грейди подобрал несколько сортов дерева для растопки. Кедр, можжевельник, мескитовое дерево. Они горят слишком быстро, но зато запах действительно потрясающий. – Он потягивал кофе, свет пламени падал на его лицо.
– Ты, может быть, не чувствуешь свое лицо по-настоящему своим, – робко произнесла она. – Но напрасно… многое осталось. Пластические хирурги не изменили ни форму черепа, ни линию роста волос, ни текстуру кожи. Красивые зеленые глаза, которые явились причиной всех неприятностей с Найджелом Стоуном, разумеется, тоже твои.
Он встал и посмотрел в круглое зеркало, которое висело над камином.
– Если бы я сам выбирал пластического хирурга, было бы по-другому. Орудовать над моим лицом без моего участия… отвратительно. Каждый раз, когда я смотрю на себя, я вспоминаю, насколько беспомощен я был тогда.