Что рассказал убитый

Величко Владимир Михайлович

Наталья слушала довольно долго, но потом перебила Огурцова:

— Димочка, друг ты мой. Ты хороший патологоанатом…

— Что??? — заорал в трубу Огурцов. — Я не аналогопанатом, я судмедэксперт! Суд-мед-экс-перт, понятно? — по слогам проревел он.

— Да, понятно, Дима. Спасибо за ваши мысли, но извини, друг, нам все это известно. Занимайся судебной медициной, и там я твои умозаключения буду всегда слушать с большим интересом. Но сейчас ты — извини — пальцем в небо попал. В общем, еще раз спасибо и… до свидания!

Огурцов осторожно положил трубку на рычаг, и некоторое время оба молчали.

— Пошли, что ли? — спросил Перцев. — Уже половина шестого.

Дмитрий Иванович

вздрогнул, огляделся, — было видно, что мысли его витали где-то далеко-далеко и были они весьма не радужными:

— Ты вроде что-то про водку говорил?

* * *

Артист неторопливо шел по улице деревни, в которой прожил полтора десятка последних лет, а посему с полным основанием считал ее своей. И, подумав об этом, грустно усмехнулся. Вот ведь гримасы и капризы судьбы… Он, столичный житель, актер от Бога, как говорили его учителя, проча ему блестящую актерскую судьбу, нашел свое счастье и полноценную жизнь в захолустной сибирской деревне, и эти годы он теперь считает лучшими в своей жизни. А если подумать отстраненно — это полный бред. Но как ни странно, этот бред подарил ему, кроме спокойствия, еще и настоящую любовь — неторопливую, спокойную, уверенную. А еще у него оставалась частичка любимого дела — школьный драматический кружок. Впрочем, подумав о школьном театре, он погрустнел и, остановившись на секунду, задумался. Затем, свернув в проулок, решительно направился к своему единственному другу — Капитану. Дверь в его избу, как всегда, была не заперта. Тот сидел за абсолютно пустым столом и, не двигаясь, смотрел в окно. Старик Артист молча обошел стол и также устроился на табуретку. Глянув на сумрачно-неподвижное лицо друга, спросил:

— Ну, что надумал? Какие мысли?

Капитан не шевельнулся и не ответил — будто спрашивали не его. Артист, давно привыкший к таким манерам друга, терпеливо ждал. Наконец Капитан поднял голову и, глядя в окно, произнес:

— Осень… скоро задождит… занепогодит! Давай на рыбалку сегодня сходим с ночевкой! Карась сейчас брать должен. Да и народу на озере немного будет.

— Во сколько идем? — спросил Артист…

* * *

Их в машине было четверо. Они сидели тихо, не шевелясь и почти не дыша. Наконец один из них неторопливо вытащил маленький наушник и сказал:

— Все. Нам везет. Они еще и порыбачить собрались.

— Напоследок… — хохотнул один из парней. — Перед смертью не нады… не нарыбачишься! — еще громче заржал он и, охнув от сильного тычка пальцем в шею, замолк.

— А может?.. — попытался спросить молчавший до сих пор водитель.

— Нет! — жестко сказал старший. — Ты забыл Гримера? Он стал сомневаться, потому и пулю словил. Мы решили единогласно. Они отжили и потому мешают. Они даже не одной ногой и не двумя — они всей жопой сидят в прошлом: ах, деточки, богатство плохо, ах, так нельзя, все надо честно. Тьфу! Динозавры! Они — помеха. И они могут понять и доказать. Только они одни. Так что тот, кто опередит, тот победит, — и, достав длинноствольный пистолет, прицелился в еще видневшуюся вдалеке фигуру старика актера и нажал на курок. Раздался щелчок, и владелец пистолета картинно подул в ствол и спрятал его за ремень брюк.

— Ты что ж, хочешь их шлепнуть прямо там… на берегу?

— Да-а-а, как был дурачком, так и остался, — хохотнул старший и уже серьезно сказал: — Если выполним все, что наметили, и, самое главное, если все четко будет сделано, то, во-первых, на нас никто не подумает, а во-вторых, больше нам ни один урод мешать не будет, — и снова потянул пистолет из-за ремня. Лицо его при этом так исказилось злобой, что всем стало не просто неуютно, а страшно.

* * *

Пятница

началась для эксперта Огурцова и его персонала благостно — ни одного мертвого тела за ночь не поступало. И даже неофициальное правило — коль нет работы с трупами, есть работа с живыми лицами — не сработало, что удивительно. Ни одного побитого гражданина или гражданки на прием к судмедэксперту не явилось. Соответственно, Огурцов со товарищи валяли дурака по полной — опивались чаем, сплетничая обо всех больничных и городских новостях. Как в таких случаях говаривала Елена Георгиевна, медрегистратор отделения: «Так… этого обсудили, эту облаяли. Об кого бы еще языки почесать?»

Потом Огурцов обзвонил экспертов в соседних районах, и тоже о каких-то пустяках поговорили. Потом взялся звонить Неделиной, но та куда-то пропала — ни в одном месте ее не было. Да что там Неделина — Перчика и того не было на месте, а его мобильный молчал как партизан. Так неторопливо время подобралось к обеду, и тут появились посетители: Неделина, а с ней и Перцев.

— И что натворил сей фрукт? — показывая на Перчика, спросил эксперт. — Почему он не в наручниках?

— А ничего не натворил, поэтому и наручников избежал. Просто бежал в магазин — надо полагать, за бутылкой, — улыбнулась следователь, — а я его и прихватила.

— И ничего не за бутылкой! — надулся Перец.

— Ну, тогда позвольте мне исправить оплошность доктора, — показав на Перцева, сказала она, выставляя на стол пару коньяка.

— О как! — удивился Огурцов. — И по какому случаю банкет?

— Вот сейчас придет с закуской Капустин — майор Капустин, — и все вам расскажем.

— А-а-а! Значит, раскрыли убийство того парнишки?

— И не только! — со скромным видом ответила Неделина.

Пока суд да дело, женщины отделения приготовили стол — время обеда-то подошло, Наталья Ивановна рассказала:

— Для Дмитрия Ивановича, — и она показала на доктора Огурцова, — история началась неделю назад, с убийства мальчишки в Маслеево. Кстати, Димочка, — прервала рассказ следователь, — генерал распорядился поощрить эксперта за профессионализм и умение контактировать с людьми.

Сказав это, она хохотнула:

— А нас полчаса распекал именно за это же: мол, куча людей в погонах, а говорит с народом гражданский человек… безобразие! — И тут же посерьезнела и продолжила рассказ: — На заметку нашим оперативникам ребята из спортивной секции Капитана попали еще после первой стычки с рэкетирами, ровно три года назад. Ну, когда они хорошенько ввалили заезжим гастролерам. Потом это случилось второй, третий раз.

— Но ведь после третьего раза «наезды» прекратились и деревню оставили в покое.

— Нет, не оставили. Просто в областном городе есть человек по имени Папа. Это крупный воровской авторитет. Сейчас он практически легализовался, имеет вполне добропорядочный бизнес. Так вот, у него в той деревеньке есть свой, так сказать, корыстный интерес, и немалый. Он пару раз присылал купленных адвокатов разговаривать с Капитаном и Артистом. Ну, вы знаете, как могут говорить адвокаты. Однако и у них не получилось. И тогда они нашли в рядах школьного драмкружка… ну, как бы это сказать… — замялась Неделина.

— Предателя? — подсказал кто-то.

— Да нет… Скорее, колеблющегося. Сначала он стучал потихоньку, потом для проведения «акций» стал классно гримировать кое-кого из городской братвы. Кстати, Артист первым заподозрил, что с парнишкой не все чисто. Он заметил материалы для грима и прочие «фокусы», которых не было в ШДК, — так сокращенно их звали. Старик тогда поговорил с пареньком, а тот рассказал своему руководителю, как к нему подъезжают из города, да еще и покаялся, что помогал гримировать городских бандитов.