Что сказал табачник с Табачной улицы. Киносценарии
Шрифт:
— Здесь где-нибудь положите, — он отдал маленькому мечи, — чего носить туда-сюда, — и вытянул ноги, откинувшись в кресле.
Все исчезли внезапно, как и появились.
Рэба прошел к своему месту, помахивая на ходу арбалетной стрелой, как дирижерской палочкой, прочел что-то, потом отшвырнул стрелу и обернулся к Румате.
— Как я их, а?! Благородный дон Румата… А может, и не Румата? А может, и не дон вовсе? Итак. Имя? Род? Звание?
— Румата из рода Румат Эсторских.
— Сколько вам лет?
— По-моему, тридцать…
— Откуда вы?
Румата засмеялся и пожал плечами.
— Разумеется, из города Эстор…
— Почему вы бежали?
— Бежал — сильно сказано… Но убил на дуэли члена августейшей семьи.
— Вот как? Убили? Гм. Вообще-то Румата Эсторский, — осторожно сказал Рэба и почему-то брезгливо понюхал разряженный арбалет, — умер пять лет назад от дурной болезни в возрасте восьмидесяти пяти лет и покоится в фамильном склепе… Вам девяносто один год, благородный дон?
— Возможно… Я заметил, что хуже себя чувствую, — развел руками Румата и засмеялся.
— Вот, — Рэба полез под кресло, достал кряхтя ящик и вывалил на стол человеческие кости и часть черепа, — а это ваши косточки, дон Румата… Из семейного склепа…
— Ай-ай, — Румата встал и потрогал челюсть с зубами, — вообще-то очень удобно иметь несколько комплектов костей…
Румата вернулся в кресло и махнул Рэба, чтобы тот сел тоже.
— А у вас, правда, геморрой? Тут даже не знаю…
Некоторое время Рэба помолчал, пожевал губами…
— Вообще-то у меня есть Веселая башня, — он выразительно посмотрел на Румату, — и там по нашему желанию люди соглашаются, что всегда ходят на руках или всегда ходят на боках… Мною были предприняты некоторые действия против так называемых книгочеев, лжеученых и прочих, не только бесполезных, но и вредных для государства людей. Кстати, забавно: большинство из этих людей были рыжими — и вы рыжий… Так вот, в это самое время кто-то…
Из-за портьеры также беззвучно, как остальные, перед этим вышел человек без подбородка, архивариус Ваги и положил перед Рэбой папку.
— Слушай, — оживился Румата, — если тебе смазывать салом подбородок, тебя же нельзя повесить… Колоссально, — и он стал показывать, как архивариус вываливается из петли.
Рэба хихикнул.
— Все, — крикнул он и вскочил.
— Вы, кролики! — заорал Румата и вскочил тоже.
Захлопали отдушины под потолком.
— Ты что же не рассказал, — Румата схватил архивариуса за ухо, — что для меня арбалеты… Может, хочешь посмотреть, — это уже он обращался к Рэба, — я здесь завшивел…
Он замахал рукой, призывая арбалетчиков под потолком:
— А ну, давайте по вшам.
Но
Когда Румата посмотрел на Рэба, тот опять беззвучно шевелил губами, уставившись в стену, будто говорил с кем-то.
— Так вот… на спасение растлителей душ вы потратили не меньше трех пудов золота… — Рэба махнул большим пальцем перед открытым ртом, достал из коробочки монету и крутанул на столе. — Человеческие руки не в силах изготовить металл такой чистоты. Дьявол — да. Человек — нет.
Рэба опять взял и понюхал старый арбалет.
— Это не арбалет, это похлебка стухла, — участливо сказал Румата, — потом, вы сами пованиваете… Страшно, я вас понимаю…
— Не слишком, — вскинулся Рэба, — у вас сто восемьдесят шесть дуэлей, и ни одного убитого… Кости, уши… Кстати, только в аду можно научиться таким приемам боя…
— Уши тоже больно, — назидательно сказал Румата.
Тонкий поросячий визг не дал Румате договорить. Оборвалась и упала портьера, в кабинет с огромной быстротой на четвереньках вполз лекарь с разбитой головой, лже-Будах со слов Рипата.
— Я… короля, — это был не крик, а визг убиваемого животного. — Мне заменили горькую соль… — Он попытался втиснуться под стол, но влетели монахи и за ноги выдернули его.
Огромная рука прицепила на место портьеру и дверь захлопнулась.
— Ушей тебе мало, — заревел Румата.
«Сейчас или никогда, — билось в голове, — сейчас или никогда…»
Вся подготовка закончилась, теперь только вперед.
— Где Будах? Настоящего Будаха сюда, пес… Или я сейчас исправлю про дуэли…
— Ах, дон Румата, — Рэба из последних сил пытался держаться, — на что вам Будах? Он вам родственник, или как?
— Ты дурак, Рэба, ты же знаешь про меня в три раза больше, чем говоришь… Ты никогда в жизни не брался еще за такую опасную игрушку… Перед тобой такая горячая яма, которая тебе не снилась… Впрочем, все твои страшные сны — это я.
Очевидно, Румата попал.
Рэба тоже стал страшен. Он попытался кричать, но слова не складывались в предложения, он только брызгал слюной.
— Как пиявку… Никого не боюсь… — Рэба побежал, сорвал гобелен и распахнул тяжелые слюдяные окна.
Тяжелый гобелен захлестнул его, и Рэба выбрался из него, как из кокона.
Румате бешено хотелось подойти к окну, он догадывался, что там. Но он сел в свое скрипучее кресло и кинул ногу на ногу.
— Бам, — дурашливо сказал он, имитируя удар колокола в коридоре.
— Мы еще не знакомы! Позвольте представиться, — Рэба отбросил ногой гобелен, — наместник ордена на арканарской территории, боевой магистр Запроливья и прочее…