Что сказала бы Эрика
Шрифт:
Он произнёс это с такой укоризной, обвиняя меня в мягкосердечности, что мне тут же захотелось показать отрощенные когти. И ударить этого урода. Каким наглым был, стал ещё хуже.
Собрав волю в кулак, я замахнулась этим самым кулаком, в надежде попасть негодяю в нос, выбить для себя драгоценное время и сбежать. Спрятаться. Нет. Бежать, пока ноги не заболят или мне по пути не встретятся служители правопорядка.
Но увы, Толик невпопад повернул лицо, и удар пришёлся ему в скулу. То, что последовало следом
Мне снился Матвей. Было лето, тепло, жаркое солнце обжигало кожу, а прохладный ветерок приятно остужал. Мы были на пляже.
— Пойдём охладимся, — предложил он, широко и открыто улыбаясь куда-то вдаль водной глади.
Я никогда прежде не видела его столь открытой беззаботно улыбки на людях. Обычно Матвей сдержанно, а тут…
Только я оглянулась, вокруг никого кроме на двоих. Весь пляж, чистый, просторный, в нашем распоряжении. На окружали деревья, а конца реки не было видно на горизонте. Мне стало неуютно глядя как волны на бегают на песок, все ближе к уголку полотенца.
— Я плавать не умею, — почему-то ответила я, хотя кое как по-собачьи вполне могла. Меня пугала эта вода. Я поднялась на ноги. Вода коснулась пальцев ног, пропитывая полотенце. Я не могла понять причину своей паники. — Уедем отсюда. Мне страшно.
— Пошли, не бойся.
Он тоже встал и зашагал прямиком в воду. Та прибывала слишком быстро.
— Матвей! — крикнула я, но тот словно не слышал.
— Пошли, не бойся, — повторил он, уже заныривая в толщу вод.
Я оглянулась на деревья позади меня, но те сбились тесной стеной. А вода прибывала.
— Вера. Помоги, — услышала захлебывающийся оклик Матвея.
Солнце мешало, слепило, отражаясь от ряби.
Я успела только увидеть всплеск и кинулась туда.
Нету! Где он?
Мимо проплыло полотенце. Под ногами проваливалось дно. Я искала, вертелась, надеясь заметить хоть какую-то его часть. Надеялась увидеть Матвея.
Плыть становилось тяжелее. Я поняла, что устаю. Заметила бревно и направилась к нему.
— Вера, я здесь! — меня обрызгало каплями.
Матвей, — он был совсем близко, но как бы я не гребла руками, расстояние не сокращалось.
— Вера! Вера, — меня начало качать.
Я открыла глаза. Передо мной нахмурившееся лицо Толика. — Фух, дура. Я думал, переборщил. Время полдень, а ты спишь.
Шарахнулась в сторону, но там дверь. Щелкнув ручкой, надеялась сбежать.
— Не суетись. На, ешь. Худая как доска стала. Ты же знаешь, я люблю в теле, — с претензией напомнил бывший, протянул мне завернутую в бумагу шаурму, от одного запаха которой меня чуть не вырвало. — Чего морду сквасила?
— Где мы? Куда ты меня везешь?
В голове от ненавистного запаха загудело.
— Открой, меня тошнит, — попросила я.
Стекло поползло вниз.
—
Свежий ворвавшийся в салон воздух на время притупил боль. Холодно, но тем не менее хорошо. Я хотела потереть лицо, но мне стало очень больно правой части, у виска. Этот урод меня ударил и я вырубилась. И теперь даже страшно заглядывать в зеркало.
— Сама виновата. Ещё раз что-то подобное выкинешь, жалеть не стану.
Я волком посмотрела на этого негодяя.
Что. Мне. Теперь. Делать….
— Зачем я тебе? Ты же всегда хотел свободы, флиртовал, играл, изменял, пренебрегал моими чувствами.
— Я мужик. У меня это в крови. Ты женщина, должна терпеть, чтоб не остаться одной.
— Да лучше одной.
— Что ты сказала? — замахнулся, но не ударил. — Ты сама виновата, что так вышло.
— Хорошо. Ну а теперь то что тебе от меня нужно?!
— Я люблю тебя. И мы начнём все сначала. В новом месте. Будешь хорошо себя вести, больше ничего подобного не повторится. А попробуешь сбежать… Лучше тебе не знать.
Я поняла, что телефон Толик спрятал, или вовсе выкинул по дороге. Пока парень выходил отлить, я поискала в бардачке, в сумке — ничего.
Было желание пересесть на водительское и дать деру.
Но Толик очень предусмотрительным, забрал ключи. И пистолет. С каких только пор.
Я решительно настроилась действовать на заправке.
Как только машина остановилась, а парень вышел я выскочила из авто.
— Помогите! Меня похитили! Мой бывший пытается меня убить! — поднялась паника. Но рассерженный Толик тут же принялся оправдываться.
— Это моя жена. Она больна. Я везу её на лечение. У меня есть все предписания от заведующего психиатрической клиники нашей области.
— Не верьте. У него пистолет! — кричала я. Толик сжал мою руку так сильно, что у меня в глазах потемнело. Мужчины, которые сперва поспешили мне на помощь, получив какую-то бумажку, потеряли интерес к несчастной жертве, то есть ко мне. Толик усадил меня, а затем шутку предложил его обыскать. Никто ничего не сделал.
Некоторые смотрели с сочувствием, другие с пренебрежением.
Но ни у кого не возникло подозрения к грубому отношению к женщине, даже пусть к душевнобольной.
Я испытала такое разочарование в людях, что не передать словами. Я кричала, молила о помощи, плакала, но все почему-то поверили клочку бумаги! Но вскоре мне еще стало и страшно, когда Толик остановился в лесополосе, и вытащил меня из авто.
Глава 47
Машину тряхнуло на ухабистой дороге. Измученное тело ныло. Растяжение мышц, синяки, царапины от веток, которые втыкались в меня во время приступа бешенства Толика — малая доля от ужасного самочувствия.