Что такое государство Израиль?

Рабкин Яков

Эта встреча на свадьбе напомнила мне о замечании, сделанном столетие назад видным знатоком Талмуда раввином Хаимом Соловейчиком (1853–1918): «Сионисты не отрывают евреев от Торы, чтобы построить государство. Им нужно государство, чтобы оторвать евреев от Торы» [207] . Атеисты, основавшие государство, сами прекрасно осознавали данный факт. Даже сейчас, в начале XXI века, они продолжают чинить препятствия молодежным религиозным и несионистским организациям, отказывая им в финансировании из фондов поддержки молодежи. Прежде всего Израилю нужны молодые люди, преданные государству, а не Торе [208] .

207

Хаим Соловейчик, цит. по: Rosenberg A. (dir.). Mishkenoth ha-ro’yim. New York: Nechmod, 1984–1987 (3 tomes). Vol. 1. P. 269.

208

Levi-Barzilai V. Divine Secrets of the Basia Sisterhood // Haaretz. 2002. February 13.

И.

Лейбович, критикуя сионизм, замечает, что появление и существование евреев, лишенных признаков иудейства, – а сегодня они составляют большинство, – явно указывает на разрыв с прошлыми веками. Эти евреи стремятся обрести национальное самосознание, так как у них больше нет никаких конкретных, эмпирически наблюдаемых признаков иудейства. Для Лейбовича «…опасность представляет превращение [национального самосознания] в поклонение перед государством, в жажду власти, в национальное самосознание в понимании Муссолини… Часть людей – пусть и меньшинство, но значительное, – до настоящего времени считавшихся еврейским народом, старается сохранить историческое и религиозное наследие и отвергает национальное самосознание и его символы. Неожиданно становится ясно, что понятие “еврейского национального самосознания” сегодня имеет два различных, более того, противоречащих друг другу значения» [209] .

209

Leibowitz Y. Peuple, Terre, 'Etat. Op. cit. P. 111.

Израильтянин-атеист обычно не воспринимает отсутствие связи с иудейством как недостаток. Модель его жизни не слишком оригинальна: он живет в Израиле, говорит на иврите, служит в Армии обороны Израиля и считает, что прав называться евреем у него куда больше, чем у бородачей в черных кафтанах, встречающихся иногда на улицах.

«Новый еврей» стал полной противоположностью образу, заложенному в Торе. «Все, что требуется от еврея, – это национальные чувства. Тот, кто дает шекель [символический взнос на сионистскую деятельность] и поет “А-тикву” [гимн сионистского движения, ставший официальным гимном государства], свободен от всех заповедей Торы» [210] .

210

Wasserman E.B. Yalkout maamarim u-mikhtavim. Brooklyn: s.n., 1986. P. 7.

Тем не менее раввин Кук все же надеялся, что поселение в Земле Израилевой вернет новых евреев-безбожников в лоно иудейства. Вопреки распространенному мнению, он не слишком хорошо относился к идеологии основателей сионизма и утверждал, что “распространение сионизма повлечет за собой уничтожение веры и религии”» [211] .

Ныне, почти столетие спустя, надежды Кука трудно назвать оправданными. Нет ни единого признака того, что земля духовно повлияла на большинство жителей Израиля. Ни иврит, ни Земля Израиля, по всей видимости, сами по себе не наделяют израильтян иудейским самосознанием. Более того, именно в Израиле, судя по многим наблюдениям, лучше, чем где-либо, осуществляется наиболее глубокая «деиудаизация». Президент Еврейского университета Иегуда Магнес (1877–1948), проживший несколько десятилетий в Палестине, с горечью заметил: «Трудно быть евреем. Но еще труднее быть евреем, верным духу Израиля, среди этих новомодных израильтян» [212] . Раввин Адин Штейнзальц, лауреат премии Израиля, мыслитель и выдающийся переводчик Талмуда, считает, что израильтяне утратили собственно еврейские качества. «Появилась нация, лишенная подлинной сердцевины нашего народа. … По своему образу жизни, по своему мышлению она стала гораздо более нееврейской, чем, может быть, какая бы то ни было нееврейская нация». [213]

211

Цит. по: Shindler C. A History of Modern Isra"el. Op. cit. P. 16.

212

Иегуда Леон Магнес, цит. по: Berger E. Judaism or Jewish Nationalism: the Alternative to Judaism. New York: Bookman Associates, 1957. P. 32.

213

Адин Штейнзальц. Кто мы: трагические актеры или самобытная нация? // Время и мы. 2000. № 146, стр. 193.

Подмена традиционного еврейского самосознания израильским ставит вопрос о смысле сохранения еврея, потерявшего связь с иудейством, в качестве члена «национальной» общности. Автор книги по психоистории сионизма подтверждает, что отречение от Бога устраняет единственную характерную черту еврейства [214] . А поскольку новому еврейскому самосознанию необходимо было найти новую общую основу, ею, как в Израиле, так и в других странах, стало вечное беспокойство о безопасности Государства Израиль.

214

Gonen J.Y. A Psychohistory of Zionism. New York: Mason Charter, 1975. P. 334.

Так, любавичские* хасиды, из всех групп наиболее близкие к русской культуре, заняли по отношению к сионизму непримиримую позицию именно потому, что сионистские идеи увлекали в первую очередь российских евреев. В начале ХХ века раввин Шалом Дов Бер Шнеерсон, пятый любавичский ребе*, чье влияние в России простиралось далеко за пределы хасидского сообщества, обвинял сионистов во внедрении еврейского самосознания, лишенного всякой связи с Торой. Его обличения были направлены в основном против националистических толкований

самой Торы, распространяемых сионистами [215] .

215

Rabbin Schneerson S.B. Three Questions and Answers on Zionism and Zionists // Jewish Guardian. Spring 1984. Vol. 2. № 8. P. 19–24.

Вклад российского еврейства

В XIX веке евреи России жили в основном в пределах черты оседлости* под управлением бездушного и продажного бюрократического аппарата. Ограничения и преследования со стороны властей вызывали у большинства из них гнев и нетерпение. Царское правительство неоднократно издавало законы, направленные на вовлечение евреев в жизнь страны, но большинство обременительных и оскорбительных ограничений продолжали действовать. В то же время параллельно русификации появились новые возможности для получения образования: к 1880-му году число евреев среди студентов российских университетов превышало число воспитанников ешив [216] . Однако в 1881 году со смертью царя Александра II от рук террористов закончилась и эпоха либерализма. По Российской империи впервые за многие годы прокатилась волна погромов.

216

Stampfer S. Ha-yeshiva ha-litait ba-me’ah ha-tesh’a-‘esreh. J'erusalem: Merkaz Zalman Shazar le-toldot Yisrael, 1995. P. 224.

Царский режим держал большинство евреев в черте оседлости, в стороне от манящих центров русской культуры, поэтому секуляризация русских иудеев не сопровождалась массовой ассимиляцией. Отказавшись от приверженности Торе, это отошедшее от религии еврейство выработало «протонациональный характер и национальное сознание» [217] , ибо обладали по крайней мере двумя атрибутами «нормальной» нации: общая территория (черта оседлости) и общий язык (идиш). Сионизм был одним из движений национального возрождения, схожим с течениями, возникающими по всей Европе – например, среди финнов, литовцев, поляков и чехов. В конце XIX века, когда евреев России захлестнула волна секуляризации, успеху сионизма также способствовал возникший тогда расовый антисемитизм, трагические последствия которого наложили свой отпечаток на отношение евреев к идее построения нового общества в Палестине. Развивавшийся в такой тяжелой атмосфере сионизм был далек от идеалов, вдохновивших отцов-основателей. Журналисты лондонской газеты «Джуиш Кроникл» («Jewish Chronicle»), с осторожностью приветствовавшие планы колонизации Палестины, писали: «…в Святую землю нас приведет не процветание, а гонение» [218] .

217

Боаз Эврон, цит. по: Leibowitz Y. Peuple. Terre. 'Etat. Op. cit. P. 132.

218

Oliphant L. The Land of Gilead. Op. cit. P. 526.

Хотя в период с 1881 по 1914 годы из Российской империи в Палестину отправилось лишь 55 000 эмигрантов-евреев (против 2 217 000, уехавших в Северную Америку) [219] , именно они составили костяк сионистского актива. Несмотря на решимость отречься от прошлого, деятели-сионисты не смогли оставить своих корней и воспроизвели в новой стране культурные и политические реалии Восточной Европы.

Основной движущей силой сионизма в России были «маскилим»* – последователи Хаскалы. Нередко это были бывшие студенты ешив. Они имели определенные представления о европейской культуре, но, как правило, не получили систематического европейского образования. Некоторые из маскилим выучили иврит и стали свысока смотреть на родной идиш. В отличие от западных евреев, они живо интересовались преобразованием общества, обличали экономическую несправедливость и резко критиковали еврейские общинные учреждения своего времени. В первые десятилетия существования сионизма в нем преобладали идеи радикального идеализма. Немало поспособствовали обращению еврейской молодежи к идеям этнического национализма и погромы конца XIX века.

219

Encyclopaedia Judaica. 1971. Vol. 8. Col. 729–730.

Российские евреи отреагировали на погромы по-разному. Верные традиции евреи, озабоченные судьбой своих семей, искали выход в эмиграции в Соединенные Штаты. Однако многие обрусевшие евреи, проникшиеся европейскими идеями, не могли удовлетвориться индивидуальным решением; вслед за царским правительством они заговорили о всеобщем «еврейском вопросе» и, подобно Герцлю и Марксу, искали его широкомасштабного решения.

Шок, гнев и разочарование, вызванные погромами, привели многих евреев в ряды общероссийских радикальных партий, члены которых не гнушались применять насилие [220] . Одновременно создавались и еврейские радикальные партии (в том числе социалистический Бунд*, группы самообороны и разные сионистские партии). На фоне захлестнувших революционные круги в России во второй половине XIX века [221] и ставших господствующими идей нигилизма и пренебрежения человеческой жизнью прокатилась волна террористических актов, последствия которых ощущаются и по сей день.

220

Cм.: Tessendorf K.C. Kill the Tsar: Youth and Terrorism in Old Russia. New York: Atheneum, 1986.

221

См.: Landry T. La valeur de la vie humaine en Russie (1836–1936). Qu'ebec: Les Presses de l’Universit'e Laval, 2001.