Что там, за дверью?
Шрифт:
— Я не… — Басс положил коробочку в боковой карман пиджака и перевел взгляд на Фиону, внимательно слушавшую разговор мужчин. — Ты предупредила Дина о том, что…
— Конечно, — кивнула Фиона. — Можешь не беспокоиться. Но… У тебя проблемы с Памелой, верно, Басс?
— Ничего, — пробормотал Себастьян. — Она хочет сама побыть с девочкой, да и лето наступает, детский сад все равно закрывается до сентября.
Фиона кивнула.
— Басс, — сказала она. — В любом случае ты должен знать одно: Элен здорова. Совершенно здорова.
Себастьян встал и, кивнув обоим,
Странно устроена человеческая память. Все ведь прошло. Все прошло потому, что он сам так хотел, и пока Фиона была одна, его совершенно к ней не влекло, но достаточно было увидеть рядом с ней мужчину, и память взбунтовалась, и не только память…
Хватит, сказал себе Себастьян, но, как не можешь не думать о белом слоне, когда приказано о нем не думать, так и он думал о Фионе весь день и особенно вечером, когда жена отправилась с Элен к Гудзону смотреть на закат, а он, оставшись, наконец, дома один, приладил в детской аппаратик Форестера — не туда, где, как знала Памела, прежде находилась видеокамера, а совсем в другое место, на которое она вряд ли даже подумает обратить внимание.
Придя на следующий день с работы, Себастьян обнаружил в правом верхнем углу компьютерного экрана иконку с надписью «Память заполнена». Когда, интересно, камера успела сделать нужное количество снимков? Спала Элен эту ночь с Памелой, а Себастьян опять расположился на диване в гостиной, утром они еще не проснулись, когда он уходил, и, похоже, днем Элен если и заходила в Свою комнату, то очень ненадолго, судя по тому, что не успела устроить обычный беспорядок.
Себастьян позвонил по номеру, оставленному Форестером, и полчаса спустя передал ему коробочку, которую физик небрежно бросил в сумку и сказал:
— Я с вами свяжусь.
— Привет Фионе, — пробормотал Себастьян неизвестно по какой причине.
— Что? — не расслышал Форестер, но Себастьян только покачал головой.
— Мы едем с Элен в кино, — сказала Памела после прошедшего в молчании ужина. — Если хочешь, можешь присоединиться.
— Динозаврики! Динозаврики! — закричала девочка и завертелась вокруг Себастьяна, хватая его за руки, — это была игра, которой еще недели две назад оба предавались с веселым упоением всякий раз, когда Себастьян возвращался с работы. Полнометражный анимационный фильм о добрых динозаврах шел в открытом кинотеатре на заправке у большого моста через Гудзон.
Ничего в последние дни не происходило. Себастьян ложился в гостиной, по ночам просыпался и прислушивался к тишине, всегда наполненной непонятными звуками. В спальне все было, кажется, спокойно, и Себастьян засыпал, чтобы через час проснуться опять, утром вставал с тяжелой головой, он не знал, как Памела с Элен проводили день, жена давно уже ничего не рассказывала, а он почему-то
— Да, конечно, — заторопился Себастьян. — Давно мечтал посмотреть «Динозавра».
— Еще с детства, — ядовито заметила Памела. — Если ты поедешь с нами, то поведи машину, я сегодня устала.
«От каких забот?» — хотел спросить Себастьян, но придержал язык — не хватало поругаться перед поездкой в кино, и без того не блестящее настроение будет окончательно испорчено.
В машине Элен принялась баловаться, подпрыгивая на сиденье и повизгивая от восторга. Памеле пришлось взять девочку на руки, чего вообще-то делать было нельзя, но Себастьян не стал вмешиваться, надеясь, что им не встретится дорожный патруль.
Все действительно обошлось. К тому же удалось занять место недалеко от экрана, Памела с Элен вышли из машины и сели на привезенные с собой пластиковые стульчики, а Себастьян остался за рулем, он действительно еще год назад хотел посмотреть эту анимацию — не для удовольствия, а по профессиональным соображениям, — но сейчас мысли его витали в других эмпиреях, и приключения древних рептилий он смотрел краем глаза, больше следя за тем, как бурно реагировала Элен и как настороженно и внимательно смотрела на девочку Памела. Она, понял Себастьян, все время ждет от Элен какого-нибудь сюрприза, все время настороже — видимо, и по ночам тоже, лежит в их супружеской постели без сна и ждет: вот сейчас, сейчас… что?
Себастьяну хотелось выйти из машины, обнять Пам и сказать, что он ее любит больше, чем когда-либо, и она не должна думать, что…
Зазвонил телефон, и Себастьян поднес аппарат к уху, почему-то пригнувшись, чтобы не увидела Памела, которая, впрочем, не смотрела в его сторону.
— Добрый вечер, Себастьян! — услышал он. — Это Дин Форестер, прошу прощения, если беспокою не вовремя.
— Ничего, — пробормотал Себастьян.
— Когда мы сможем встретиться? — спросил физик. — Пожалуй, есть кое-что интересное.
Что он имеет в виду? — подумал Себастьян. Нейтральное слово «интерес» не могло иметь к Элен отношения. Форестер должен был сказать «важно» или, наоборот, «ничего существенного»; «интересное» могло относиться к какой-нибудь физической теории или математическому уравнению, но не к живой девочке.
— Завтра мы можем встретиться у Марка Антония… — начал Себастьян, но физик перебил его:
— Нужно увидеться сегодня. Завтра утром я уезжаю в Нью-Йорк и хотел бы до отъезда прояснить кое-какие вопросы.
— Но… — растерялся Себастьян, — мы сейчас в кино, потом поедем домой, я не хотел бы, чтобы жена знала…
— Да-да, — нетерпеливо сказал Форестер, — я понимаю. Вы могли бы ненадолго отлучиться после того, как отвезете жену и девочку. Или это для вас затруднительно?
Скорее всего, в вопросе не содержалось никакого подвоха, но все равно в сердце неприятно кольнуло.
— Хорошо, — сказал Себастьян. — Я подожду, пока они заснут. Около полуночи не будет для вас слишком поздно?