Что там, за дверью?
Шрифт:
Вечером он позвонил в больницу справиться о здоровье Катарины Хатчингс. «Ей намного лучше, — сказал низкий голос, Мейсон даже не смог определить — мужской или женский. — Завтра, вероятно, ее выпишут».
В полночь Мейсон стоял у подножия лестницы, ведущей на чердак, крепко держался за перила и ждал. Он хотел, чтобы Кэтти пришла. Он хотел сказать ей, что многое понял за этот долгий день. Кое до чего додумался сам, кое-что пришло ему, как озарение, а кое-что подсказала Кэтти… Катарина. Он хотел сказать, что
Он ждал, а Кэтти не приходила. Часы пробили полночь, потом час, потом еще сколько-то… Потом Мейсон обнаружил, что сидит на нижней ступеньке лестницы, положив голову на руки. Должно быть, он спал. В коридоре стоял странный запах — то ли ладана, то ли какой-то болотной плесени, то ли еще чего-то, что невозможно описать словами: чего-то ушедшего, былого, неосуществленного, забытого, но тем не менее вечного и неистребимого.
Неужели Кэтти приходила, пока он спал? Невозможно, решил он. Просто чудится.
Мейсон прошел в спальню и, не раздеваясь, повалился на кровать. Ему казалось, что, когда он заснул, в комнату сквозь закрытую дверь вошла Кэтти. Не прозрачный призрак, а настоящая, из плоти и крови. Постояла над ним, погладила по голове… И никуда не ушла. Осталась. Навсегда.
Он проснулся с ощущением, что рядом с ним в постели лежит женщина, подушка сохраняла запах ее духов, она с головой накрылась одеялом и…
Мейсон вскочил — конечно, он был в спальне один. И в то же время…
«Мы с тобой муж и жена перед Богом».
Это было написано красным фломастером на белой стене.
Кэтти?
Мейсон покачал головой. Почерк был его, фломастер лежал на полу, ящик тумбочки открыт, там — Мейсон знал — лежала коробка фломастеров, купленных на прошлой неделе, и в ней не хватало красного.
Он сам написал это. Когда? Он не помнил.
В больницу он поехал, не дожидаясь, когда появятся Коллинз и миссис Турнейл. Катарины в палате не было, грузная женщина в белом перестилала постель.
— Мисс Хатчингс… — начал Мейсон.
Женщина подняла на него полный любопытства взгляд.
— Вы Мейсон? — спросила она. — Тот, который построил дом… Мисс Хатчингс выписали, она уехала домой с родителями.
По дороге в Нью-Милл Мейсон нарушил столько правил дорожного движения, что первый же патрульный отобрал бы у него права на всю оставшуюся жизнь. Но ему не попались патрульные. Он позвонил, и на звонок вышла высокая женщина с неприступным выражением некрасивого лица, совсем не похожего на нежное лицо Кэтти. Но родинка на левой щеке…
— Я люблю вашу дочь, — сказал Мейсон. — И я прошу у вас ее руки.
Лицо женщины смягчилось.
— Войдите, мистер Мейсон, — сказала она.
Пастор
Они долго стояли и смотрели друг на друга. Катарина пыталась представить себе, как ее муж ходил здесь долгими ночами, мерз и воображал себе невесть что, ведь на самом деле это были его фантазии, от которых он теперь избавился наконец навсегда. Мейсон смотрел в глаза жены и видел ее такой, какой она была той теплой августовской ночью, под яркими звездами, освещавшими ее бессмертную душу.
— Я люблю тебя, Кэтти, — сказал Мейсон.
— Я люблю тебя, Джош, — сказала Катарина.
Мейсону показалось, что кто-то невидимый тяжело вздохнул в двух шагах от них. И едва слышные шаги удалились в сторону спальни.
Конечно, это было игрой воображения.
— Я не хочу, Джош, чтобы в нашем доме был музей и здесь весь день топтались чужие люди, — сказала Кэтти, когда они остались одни.
— Конечно, родная, — согласился Мейсон. — Это наш дом. Только наш.
Когда пробило полночь, Катарина подняла голову с подушки и внимательно прислушалась. В доме было тихо, так тихо, что слышно было, как на первом этаже капает в кухне вода из не до конца закрученного крана.
— Что? — сонно спросил Мейсон.
— Нет, ничего, — пробормотала Катарина, опускаясь на подушку.
Если бы Джош не успел подхватить меня, подумала она, засыпая, разве не стали бы мы все равно мужем и женой?
Где-то, в каком-то из миров я не успел подхватить Кэтти, сонно думал Мейсон, и сейчас она вернулась ко мне. Наверно, она рассказала, как попала не в тот мир, где осталась жива… странно все устроено…
Он тихо встал, чтобы не разбудить жену, набросил халат и вышел в коридор, бесшумно прикрыв дверь спальни.
В торцовое окно светила ущербная луна, стоявшие в коридоре рыцари отбрасывали длинные тени, и он увидел…
Белесая фигурка скользнула в лунном свете. «Кэтти», — прошептал Мейсон.
Показалось.
Бесшумно открылась дверь спальни, и темная фигурка остановилась на пороге.
— Джош, — сказала Кэтти, — ты звал меня?
— Да, — сказал Мейсон.
— Я пришла.
Зеленый луч
— Этим делом должен заняться Ярд, — голос был таким громким, что старший инспектор Бронсон отодвинул телефонную трубку от уха, а потом положил ее на стол, слышно было прекрасно, будто собеседник сидел рядом. — У меня нет нужного опыта и реальных улик тоже, и как подступиться, я не представляю…