Что там, за дверью?
Шрифт:
Показалось ли мне или в спокойном и ничего не выражавшем взгляде девушки на миг мелькнула искра узнавания? Не думаю, что она читала хоть один рассказ о приключениях Шерлока Холмса и уж тем более вряд ли осилила мои исторические сочинения, не говоря о более серьезных работах по спиритуализму, но имя мое, безусловно, ей было знакомо.
— Здравствуйте, господа, — безразличным голосом сказала она, глядя на свои сложенные на коленях ладони. — Что я могу сказать? Я… Я плохо помню… Я спала… Мне снился сон… Мне редко снятся сны. И я их не запоминаю, не люблю запоминать
— Не нужно рассказывать сон, Эмилия, — сказал доктор, — джентльменов интересует, что было потом, когда ты проснулась.
— А? Да, я понимаю… Но я не проснулась, я только из одного сна оказалась в другом. Был плохой сон, а стал хороший. Хороший я тоже не должна рассказывать, доктор Берринсон?
— Не нужно рассказывать сны, Эмилия, — терпеливо сказал доктор. — Скажи о том, что произошло, когда ты проснулась.
— Я испугалась… Я помнила, что заснула в своей постели, а когда открыла глаза… Земляной пол… Маленькое окошко под потолком… Запах прелой травы… Я думала, это все еще сон, но услышала свое имя… Кто-то звал меня, такой знакомый голос. Очень знакомый.
— Вы узнали голос? — не удержался от вопроса Каррингтон.
— Не сразу… Это был Альберт. И он сказал, чтобы я встала, потому что… Не помню.
— Альберт… Нордхилл? — спросил Каррингтон, вызвав неудовольствие доктора. Берринсон бросил на бывшего детектива суровый взгляд, но тот, наклонившись вперед и пристально глядя девушке в глаза, продолжал задавать вопросы:
— Это был голос Нордхилла, Эмилия? Вы уверены?
— Да…
— Голос раздавался изнутри или снаружи помещения?
— Изнутри… Мне даже показалось…
Эмилия замолчала, прислушиваясь, будто и сейчас слышала чьи-то слова, звучавшие в ее сознании, и я живо представил себе, что она ощущала, обнаружив неожиданно, что находится не в своей постели, ощутив запах травы, увидев, что руки ее запачканы, и услышав голос друга, раздававшийся, безусловно, лишь в ее воображении, поскольку Нордхилл в это время находился в одной из комнат больницы на глазах у доктора и полицейского.
— Вам даже показалось, — с кротким терпением продолжал Каррингтон, — что вы слышите голос Альберта внутри себя, будто вы сами с собой разговариваете его голосом?
— Да… Вы очень хорошо сказали…
— Что говорил вам голос?
— О, самые простые слова… Что мне нечего бояться. Все хорошо. Он меня успокаивал. Я стала кричать, но меня не слышали. И Альберт почему-то замолчал, мне стало страшно, не знаю почему, я ведь уже узнала, где оказалась… Сарай… Я там бывала несколько раз прежде… Но все равно… Страх… Я кричала. Наверно, я не помню. Потом услышала голоса, на этот раз снаружи. Я подошла к двери, и она распахнулась, там стояли люди, я плохо видела, был яркий свет, какие-то фигуры… А дальше не помню.
— Не надо волноваться, Эмилия, — сказал доктор. — Все хорошо.
— Я хочу видеть Альберта, — сказала девушка.
— Да, непременно… Отдохните, Эмилия, можете не выходить к обеду, вам принесут поесть в комнату.
— И чаю…
— Конечно. Я
— Согласитесь, доктор, что объяснить случившееся без вмешательства потусторонних сих попросту невозможно, — сказал Каррингтон, когда мы вернулись в кабинет доктора и расположились в тех же местах и позах, что полчаса назад.
— И это говорит старший инспектор Скотланд-Ярда! — воскликнул доктор, качая головой.
— Бывший старший инспектор, — поправил Каррингтон. — Будучи при исполнении, я бы, действительно, поостерегся делать далеко идущие заключения при столь ненадежных и противоречивых свидетельствах. Но после того, как я ушел со службы… И после того, как вспомнил кое-какие старые дела, о которых вчера рассказывал сэру Артуру… И после того, как прочитал замечательные книги о природе спиритуализма, да еще и послушал самого автора…
— Не знаю, о каких делах вы говорите, книг по спиритуализму не читал и на лекциях не присутствовал, хотя и знаю о вашей, сэр Артур, деятельности на ниве пропаганды этого… гм… вида деятельности…
— Этого глубокого заблуждения, — поправил я.
— Pie будем спорить, — примирительно сказал доктор. — Учтите: Альберт и Эмилия — больные люди, психика их ущербна, к словам их нельзя относиться с полным доверием.
— Эмилия оказалась в вашей больнице потому, что в ее присутствии исчезали предметы? — сказал Каррингтон.
— Которые потом обнаруживались в ее тайнике, — добавил доктор.
— В тайнике, о котором она, но ее словам, ничего не — знала. А многие предметы вообще обнаружены не были, не так ли?
— К чему вы клоните, старший инспектор?
— А Нордхилл зарабатывал на жизнь тем, что устраивал спиритические сеансы и вызывал духов, для чего ему даже не надо было входить в транс…
— Что лишний раз свидетельствует о его душевном нездоровье, поскольку — сэр Артур, безусловно, подтвердит, — для вызывания духов, — заметьте, я становлюсь на вашу точку зрения, хотя и не верю в эту чепуху, — для вызывания духов необходимы определенные условия и уж наверняка — присутствие сильного медиума, находящегося в так называемом трансе, особом психическом состоянии, когда подавляются реакции на внешние раздражители и на первый план выходят подсознательные и инстинктивные функции.
— Сэр Артур, — обратился ко мне бывший полицейский, — вы все время молчите, и у меня складывается впечатление, что ваше мнение на этот счет не совпадает ни с моим, ни с мнением уважаемого доктора.
— Я бы не хотел говорить то, что может оказаться ошибочным. Конечно, у меня сложилось определенное представление. Более того, есть догадка, которая, уверен, никому из вас не пришла в голову, хотя Нордхилл сказал об этом совершенно определенно. Но для подтверждения или опровержения я хотел бы предложить провести небольшой эксперимент, если, конечно, доктор Берринсон даст свое разрешение, поскольку этот вопрос полностью находится в его компетенции.