Что-то блестящее
Шрифт:
– Заткнитесь!
– прикрикнула я.
– Сами не знаете, что говорите. Живо в школу!
– Еще рано.
– Пальцами босой ноги Дит зарылся в пыль двора.
– Учительница и так говорит, что мы приходим слишком рано.
– Тогда оставайтесь и помогите мне с приборкой, - сказала я.
Их и след простыл. Грязные ноги Дита напомнили мне, что не худо бы вымыть свои, прежде чем отправляться в школу. Я наполнила таз водой из колонки, что стояла посреди двора, и, присев на край кровати, опустила ноги в ледяную воду, вымыла их твердым, серым, шершавым мылом,
Я вернулась, чтобы обуться и надеть свитер, и взглянула на кровать. Потом легла ничком и заглянула под нее. Искать что-нибудь другое. Там была знакомая куча картонных коробок с нашими вещами и знакомые пыльные комочки да еще зеленый чулок, который Ланелл потеряла на прошлой неделе, и больше ничего.
Я встала, отряхнула платье, завязала деньги в уголок носового платка и, натянув свитер, побежала в школу.
Я выглянула наружу, в сырые, ветреные сумерки.
– И сегодня идти?
– Ты же сказала, что придешь, - ответила ма.
– Держи свое слово. Тебе давно следовало уйти. Она, наверно, ждет.
– Я хотела посмотреть, что ты принесла от миссис Паддингтон.
Ланелл и Кэти играли в углу голубым корсетом и шляпкой, украшенной зеленым виноградом. Дит катал по полу апельсин, чтобы сделать его помягче, прежде чем проткнуть в нем дырку и выпить сок.
– Она сегодня перебирала сундук, - сказала ма.
– Больше всего там было старья, принадлежавшего ее матери, но вот эти два пальто - хорошие и плотные. Ими приятно будет укрыться ночью. Кажется, сегодня будет холодно. Со временем я распорю их и сделаю одеяла.
– Ояа вздохнула. Времени-то у нее как раз никогда и не было.
– Возьми газету, прикроешь голову.
– О ма!
– Я натянула свитер.
– Дождь ведь перестал. Это будет смешно!
Я побежала, быстро миновала пятнышко света из-под нашей двери и перепрыгнула через ручей, оставшийся после дождя и протекавший через двор. Внезапный порыв сердитого ветра осыпал меня тяжелыми, холодными дождевыми каплями и гнал весь остаток пути до двери миссис Кливити, под маленький навес, едва прикрывающий крылечко. Я быстро постучалась, откидывая со лба растрепавшиеся волосы. Дверь распахнулась, и я очутилась в теплой, полутемной кухне, почти в объятиях миссис Кливити.
– О!
– Я отстранилась, задыхаясь от смеха.
– Такой ветер....
– Я боялась, что ты не придешь.
– Она повернулась к плите.
– Какао еще горячее.
Я сидела, грея руки о чашку и смакуя какао, глоток за глотком. Миссис Кливити сварила его на молоке, а не на воде, оно было душистое и очень вкусное. Но мои мысли перебегали от ароматного напитка к миссис Кливити. В тот краткий миг, когда я столкнулась с ней вплотную, мне удалось заглянуть глубоко в ее тусклые глаза. И я поразилась: они были тусклыми только снаружи. А в глубине... в глубине...
Я отхлебнула еще глоток. Ее глаза... Мне казалось, что я могла бы войти в них. Проникнуть за эту тусклую пленку, побежать
Я засмотрелась на донышко своей чашки. Все ли взрослые таковы? Если заглянуть им в глаза глубоко-глубоко, окажутся ли они совсем другими? Найду ли я в глазах у ма коридор, ведущий в юность?
Я сонно допила какао. Было еще рано, но дождь барабанил по крыше, и вечер был как раз такой, когда после сытной еды хочется свернуться клубочком поуютнее. Правда, иногда в такие вечера, наоборот, становится не по себе и тоскливо, но мне сейчас захотелось свернуться клубочком. Я пошарила под кроватью в поисках бумажного пакета с пижамой, но не нашла его.
– Я подметала сегодня, - сказала миссис Кливити, возвращаясь из далекой страны своих мыслей.
– Должно быть, засунула его дальше под кровать.
Я встала на четвереньки и заглянула туда.
– О-о-о! Что это там блестит?
Что-то рвануло меня прочь от кровати, и я отлетела в сторону. А когда наконец поднялась, потирая ушибленный локоть, то оказалось, что миссис Кливити на коленях стоит у кровати и пытается засунуть туда голову.
– Эй!
– возмущенно вскричала я и тут же вспомнила, что я не у себя дома. До меня донеслось странное, тонкое всхлипывание, и я увидела, как миссис Кливити, все еще на коленях, медленно отползла назад.
– Только замочек на чемодане, - сказала она.
– Вот твоя пижама.
Она подала мне пакет и грузно поднялась с полу.
Мы молча легли, после того как она, прихрамывая, осмотрела весь дом и даже снова заглянула под кровать. Я услышала почти беззвучный шепот вроде молитвы и долго лежала без сна, пытаясь свести воедино что-то блестящее, удивительные глаза, рыдающий шепот. Наконец я пожала плечами в темноте и подумала о том, какие чудачества буду вытворять, когда вырасту. Все взрослые так или иначе - чудаки.
На следующий вечер миссис Кливити не смогла опуститься на колени, чтобы заглянуть под кровать. Она ушиблась накануне, когда, отшвырнув меня от кровати, бросилась на пол.
– Поищи сегодня за меня, - медленно проговорила она, потирая колени.
– Ищи хорошенько. О Анна, ищи хорошенько!
Я искала изо всех сил - не зная, чего ищу.
– Это должно быть под кроватью, - говорила она, сжимая колени руками и раскачиваясь взадвперед.
– Но нельзя сказать наверняка. Возможно, он промахнулся.
– Кто промахнулся?
– спросила я, сидя на корточках возле кровати.
Она взглянула на меня невидящими глазами.
– Путь отсюда, - сказала она.
– Путь обратно...
– Обратно?
– Я снова прижалась щекой к полу.
– Нет, ничего не вижу. Только темнота и чемоданы.
– Ничего блестящего? Ничего? Ничего...
– Она попробовала уткнуться лицом в колени, но тучность ей не позволяла, и она просто закрыла лицо руками. Принято думать, что взрослые не плачут. Миссис Кливити вроде и не плакала, но, когда она протянула руку к будильнику, чтобы завести его, мне показалось, что ладонь у нее мокрая.