Что-то с памятью моей стало

Осиновский Александр Дмитриевич

– Да, Машенька, все понял, - со вздохом произнес он.
– Значит, идем уже к месту встречи, которое изменить нельзя.

– Но спешить особо все равно не надо. Так папа сказал.

Они не могли миновать ярмарки, раскинувшейся на той же площади между "купеческим"

универмагом и бывшим дворянским собранием. Сегодня там стояли торговые палатки и грузовики, с откинутыми задними бортами, и продавцы со всех районов области громко зазывали покупателей. Гремела развеселая музыка. Работали скоморохи и фокусники. В общем, как это всегда бывало на Руси. И Маше захотелось тоже пройтись по рядам. Периодически она к чему-то приценивалась, а Игорь, склоняясь к ней, виновато шептал о своем безденежье в данный момент.

Маша улыбалась и говорила ему:

– Успокойся, милый. Разве я намекаю тебе на что-либо?

– Да, конечно. Но я реабилитирую себя в Москве. Там и выбор поинтереснее...

– и цены посолиднее!

– Ну, уж не без этого. Что поделаешь?

То и дело Машу кто-то приветствовал, не забывая улыбнуться Игорю. И они оба видели в глазах и интонациях здоровающихся одобрение, восхищение, восторг. Короче, весь Белогорск уже знал историю с появлением у дочки начальника полиции жениха, причем таким необычным образом.

– Ох, Маш! Я представил себе сейчас нашу свадьбу прямо вот здесь, на этой театрально-торговой площади. Столы длиннющие! Народу - тьма! Короче, весь Белогорск пьет, поет и пляшет в нашу с тобой честь. Красота!

Маша рассмеялась радостно.

– Ой, да ладно тебе, Игорек! А то еще, не дай Бог, вообще ничего не сбудется.

– Сбудется, сбудется, милая! Бежим скорее к полиции - время поджимает!

...Когда

они расставались возле машины, в которой уже сидели оба "курьера " и два полицейских, а начальник полиции стоял у передней двери в ожидании "подопечного", Игорь произнес негромко, но твердо:

– Ну, Маша, жди меня, и я вернусь, только очень жди. Жди и верь, что я вернусь... гораздо раньше желтых осенних дождей.

– Верю, милый!
– сказала она тихо и расплакалась счастливыми слезами.

.