Что ты ищешь?
Шрифт:
Эля судорожно вздохнула.
— Д — да… Наверно я пере… чего-то там… п — переработалась… вот. Не обращай внимание. — Выдавила она.
— Вот и славненько. — Ласково хватая её под локоток, заворковала учительница математики. — А теперь пошли домой. Попьёшь чайку, поспишь и будешь как огурчик.
Мисс Элиан послушно закивала и дала себя увести. Однако успокоить собственные нервы — дело гораздо более сложное. Казалось, даже сгущающиеся сумерки пахли страхом.
"Что же это получается? Выходит не оборотень рехнулся а я… Или мы оба? Может это шутка? Ага. Чья? Богов что ли? Это было бы смешно,
Перед глазами мелькали силуэты прохожих, редких всадников, но девушку не покидало ощущение что все они, включая лошадей, втайне мерзко хихикают над ней, стоит отвести взгляд. Даже выползшая на небо луна была до безобразия белой и круглой — как камень в центре броши.
Расстались девушки на пересечении улиц Аконита и Полыни. Рина отчаянно порывалась проводить коллегу, однако Эля отнекивалась, как могла и умоляла не считать её беспомощным ребёнком. Вняв возмущённому гласу приятельницы, учительница математики удалилась, недовольно качая головой.
Оставшись в одиночестве, девушка ускорила шаг — теперь на улицу Подорожника она почти что летела, мечтая забиться под уютное и надёжное одеялко. Немного замедлилась лишь после того, как чудом не угодила под колёса запряжённой четвёркой кареты. Выслушав ругань кучера, Эля почему-то успокоилась.
"Почему я так себя веду? Поспокойнее надо быть. Ничего же страшного не случилось! Голову мне пока не оторвали и ладно."
Внезапно она почувствовала под подошвой сапожка что-то твёрдое. За шиворот будто плеснули холодной воды. Девушка застыла, боясь приподнять ногу и сделать следующий шаг. Сердце, рухнувшее в желудок, билось как сумасшедшее. Прошедшая мимо пожилая супружеская пара удивлённо обернулась на учительницу. Осознав, что дальше стоять посреди улицы всё равно не имеет смысла, она заставила себя сдвинуть ступню в сторону и опустить взгляд. На мостовой лежала она — брошь, которая в данный момент должна была украшать собой речное дно.
Тихо застонав, девушка кинулась прочь. Вышедший на патрулирование отряд ночной стражи проводил её восхищёнными взглядами — такого великолепного забега в длинном платье стражники ещё не видели.
— Может догоним?! — С азартом предложил самый молоденький — новичок, ещё не успевший заскучать от рутинной работы. Его жёлтые глаза посверкивали в темноте — в стражники брали только оборотней.
— Зачем? — Начальник отряда лениво приподнял бровь.
— Ну как — убегает так быстро, значит что-то натворила!
— Ага, или просто кастрюлю с огня забыла снять. — Хмыкнул третий патрульный. — За всеми не набегаешься.
— Так-то оно так, — обиделся новичок, — но серийника, который недавно подарил нам четыре трупа мы так и не поймали. Также, как и покушавшегося на кронпринца. — Добавил он тише.
Начальник нахмурился и строго шикнул на подопечного.
— Не трепись попусту. Это вроде как тайна.
— Как же — тайна, — обиделся молодой, — о ней уже каждая крыса знает. Из наместника хранитель секретов, как из меня благовоспитанная барышня. Ну что с него взять — человек. Может он сам и пытался отравить принца.
— Нет. — Снова хмыкнул самый молчаливый из троицы. — Мотивов у него никаких — думаешь, он самоубийца? Император ему первому кишки достанет, если с наследником что случится.
— А
— Пирушку… — Начальник нахмурился ещё больше. — Геморрой один. Боюсь, на одном покушении дело не остановится.
Сослуживцы замолчали и уставились на него — один растерянно, второй с тревогой.
Несмотря на покалывание в боку и лёгкие горящие огнём, Эля неслась по городу на пределе своих возможностей. Впереди замаячил поворот на родную Подорожниковую улицу. Ощущая что вот — вот задохнётся, девушка приостановилась и одёрнула подол, который во время беготни, сама того не понимая, задрала на довольно неприличную высоту.
— Девушка, вы обронили! — Какой-то не в меру добрый юноша окликнул учительницу. Та медленно обернулась и даже не поблагодарила, когда ей в руки всунули до боли знакомое украшение. Дальше она шла будто во сне, натыкаясь на спешащих домой прохожих. Однако, столкнувшись с огромным, небрежно одетым и пахнущим алкоголем мужиком, она почему-то оживилась. Мужик попытался обогнуть девушку, но не тут-то было — вцепившись в его рукав мёртвой хваткой она умоляюще попросила:
— Ограбьте меня, пожалуйста!
— Чего? — Амбал немного обалдел от такого предложения.
— Заберите ценности. У меня есть ценности — честно — честно!
Мужчина попытался выдрать свой рукав из цепких лапок ненормальной девицы.
— Вы что-то перепутали. Я не собираюсь вас грабить!
— Ну пожалуйста! Чего вам стоит!
— Да отцепись ты! Не то сейчас стражу позову.
Эле надоело уламывать несговорчивого прохожего и она просто сунула ему в руку брошь и, развернувшись, со всех ног побежала домой. В мансарду на третьем этаже, учительница буквально взлетела, мимоходом поприветствовав миссис Бергер. Заперев за собой дверь, и для верности подперев её стулом, Эля достала с полки валерьянку и дрожащими руками накапала себе в стакан десять капель. Почти сразу на душе полегчало.
"А теперь нужно успокоится и поразмышлять… Меня преследует брошка… Это нормально? Нет, ненормально… А почему она меня преследует? О взбесившихся украшениях я раньше не слышала. А может ей просто было плохо у бывшего хозяина — грубияна и она решила перебраться к кому-то более доброму?.. Что я несу… Но всётаки… Почему этот оборотень так носится с женским украшением? Оно ведь женское? Изящненькое такое. Манжеты им точно закалывать неудобно и на фибулу не походит. А вдруг это подарок его невесте и потому он так разозлился?! Бедная невеста…. И угораздило же её. От этого типа даже брошки сбегают. И всё-таки я как-то нехорошо поступила — в реку бросила, незнакомцу отдала, а ведь это чужая вещь! Ну, слава богам, что избавилась, наконец."
Вздохнув, девушка закупорила бутылочку с настоем валерианы и направилась к приоткрытому окну. Выломанный оборотнем крючок по прежнему был сломан и из-за особо сильных порывов ветра окно распахивалось, если предварительно не подпереть его парочкой тяжёлых книг. Учительница перегнулась через стол и осторожно прислонила к раме увесистый том "Народы всего мира — канувшие в историю и ныне здравствующие, а также твари неразумные и опасные". Помедлив, раскрыла книгу на закладке, роль которой играл детский рисунок.