Что ты ищешь?
Шрифт:
Мила просияла и, схватив тряпку, стала вытирать с большой доски, висящей на стене, меловые записи. Девушка тем временем взялась за веник.
— А тебя дома не хватятся? — Осторожно спросила она ученицу.
Та внезапно сникла и стала водить тряпкой по доске в два раза медленнее.
— Сегодня годовщина папиной смерти — мама утром его вещи доставала и плакала, значит опять будет пить и говорить, что у меня папины глаза. Не хочу домой. — Девчушка передёрнула худеньким плечиком.
Отец Милы погиб в последней войне — глупой, жестокой, скоротечной. Отгремев девять лет назад, она унесла множество жизней — в том числе и обоих родителей Эли — тогда ещё двенадцатилетней девочки. Самое смешное,
— Но пообещай мне, что ты не будешь делать глупостей и вернёшься домой до наступления комендантского часа.
Девочка слабо улыбнулась и аккуратно сложила тряпку.
— Да, мисс Элиан.
Закончив подметать, учительница набрала воды в чайник из колонки, расположенной в коридоре школы и повесила его над огнём в камине. В классной комнате сразу стало уютно. Будто почуяв предстоящее чаепитие, в дверях тут же появилась Рина — приятельница Эли и по совместительству учительница арифметики в этой же школе.
— Ветер переменился — чувствую скоро будет Шаровая гроза… Здравствуй Мила.
— Здравствуйте, мисс Ринабел.
— Ты говоришь это каждый раз, когда ветер дует с севера. — Заметила Эля, расставляя чашки на ближайшей к камину парте. Рина опустилась на стул и выудила из кармана мешочек с ароматными травами — тем, что в народе называли травяным чаем.
— Прошлая гроза была полгода назад, значит и следующая не за горами.
Мила аж подпрыгнула на стуле.
— Последний раз меня мама налупила, когда я окошко приоткрыла, чтобы посмотреть.
— И правильно сделала, что налупила. — Категорично заявила Рина. — Ты маленькая была — не помнишь, какой четыре года назад был пожар в западной части города.
— Год назад два дома сгорели. — Добавила Эля, разворачивая свёрток с половинкой белой булки — остатком её сегодняшнего завтрака. Внимательно посмотрев на булку, она перевела взгляд на Милу, потом снова на булку. В животе заурчало. Вздохнув, девушка отдала выпечку ученице. Та радостно зачавкала, периодически дуя на горячую жидкость в кружке.
— Уже слишком холодно, чтобы ходить в такой обуви. — Эля указала в сторону разношенных летних сандалий, явно большеватых для детских ступней.
Девочка смущённо спрятала ноги под стул.
— У меня ничего больше нет — я из прошлых ботинок выросла.
Пробившись сквозь серые тучи, в комнату заглянул луч вечернего солнца, заставив учительницу письма прижмуриться, словно сонную кошку.
— Скоро начнёт темнеть. — Мягко сказала девушка. — Беги домой.
Мила послушно тряхнула русыми косичками и, быстро допив чай, с явным сожалением поднялась из-за парты.
— До свидания мисс Элиан, мисс Ринабел.
Девушки проводили взглядами её до дверей.
— Нужно поговорить с её матерью. — Эля шумно вздохнула, как только ученица скрылась из виду.
— По — моему, это бесполезно. — Рина взглянула на подругу поверх чашки. — Она немного не в себе. Кстати… Моя семья подумывает о том, чтобы переехать в деревню к родственникам — там легче прокормиться. — Прозвучало это как бы между прочим, будто естественное продолжение предыдущей фразы, но Эля почувствовала, что её сердце тревожно сжалось, а в горле встал тугой ком. Луч солнца снова исчез, спрятанный серым покрывалом
— Если ты уедешь, то у меня никого не останется.
— Ага, и некому больше будет подкармливать тебя выпечкой — ты и так худющая — одни глаза и видны. — Рина немного вымученно улыбнулась. — Ещё ничего не известно — просто отец рассматривал такой вариант.
— Нет, это хорошая идея. — Обычно бледные щёки Эли запунцовели. — И для малышни это будет полезно — свежий воздух, простор.
Две младшие сестрички учительницы математики ходили в школу, где преподавала их сестра, и были настоящими бесенятами. Чего стоил хотя бы тот случай, когда мистер Триплет — директор школы и по совместительству учитель географии и истории, обнаружил в своём сапоге осиное гнездо. Поскольку виновников не нашли, мистер Триплет так и не осознал, что ставить двойки сёстрам Лировым чревато последствиями.
Допив чай, девушки стали собираться по домам. Распрощавшись у выхода с Риной, Эля поправила дешёвую соломенную шляпку, украшенную серой лентой, и шагнула в промозглую сырость улицы.
Силуэты людей и домов скрадывались опускающимся на землю туманом. Школа, состоящая из трёх классных комнат и кабинета директора, занимала весь первый этаж старого каменного здания, расположенного в довольно бедной, но приличной части города. К слову сказать — приличность районов выражалась количеством найденных за год в подворотне трупов. Девушка оглянулась на Часовую башню — колоссальных размеров сооружение, возвышающееся в самом центре города, будто палка, воткнутая в муравейник. На каждой из четырёх сторон башни на огромной высоте располагались не менее колоссальные часы, по которым и жил город. Сейчас стрелки было сложно разглядеть из-за тумана. Эля ускорила шаг — до наступления темноты ещё нужно было зайти в хлебную лавку — единственное, что она могла себе позволить на остатки зарплаты. Требовательным урчанием живот подгонял свою хозяйку, намекая, что с раннего утра в нём ничего не было, кроме чашки травяного чая, голова слегка кружилась от голода.
«Главное, опять в обморок не упасть. Ладно ещё когда дома, а если прямо перед детьми — напугаю их».
В лавке пекаря стоял умопомрачительный сдобный дух, от которого желудок начал протестовать ещё активнее. Чтобы не захлебнуться слюной, девушка поспешно расплатилась и, запихнув хлеб в чистый полотняный мешочек, ретировалась на улицу. Проходя по узкому деревянному мосту, перекинутому через грязную мелкую речку, она не заметила, как натолкнулась на спешащего прохожего.
— Пшла прочь, плебейка. — Презрительно бросил тот, отпихнув девушку локтем. Локоть у незнакомца оказался довольно мощным и Эля отлетела к перилам моста, больно ударившись о них попой. Почувствовав, как старое дерево скрипнуло и стало прогибаться под её весом, она пискнула и, качнувшись вперёд, уцепилась за одежду толкнувшего её хама. Раздался треск ткани.
— Отвали, девка, ты не в моём вкусе. — Сообщил мужчина, брезгливо стряхивая с себя руки Эли. Прижимая к груди оторванный карман из дорогой чёрной материи, учительница письма, приоткрыв рот от удивления, смотрела вслед незнакомцу, принявшему её за девицу лёгкого поведения. Поджав дрожащие губы, она опустила взгляд на своё скромное серое платье, застёгнутое под горло, поправила сползшие на кончик носа очки, отчаянно не понимая, что в её облике могло напоминать о ночных бабочках. Внезапно девушка спохватилась и, опасно перегнувшись через перила, стала наблюдать, как уплывает её ужин и кошелёк с последними несколькими монетами. Ситуация была очень неприятная, так как предполагалось, что на эти деньги как-то нужно было прожить до зарплаты, которую выдадут только через несколько дней.