Что за чертовщина?!
Шрифт:
— Не подумай ничего плохого, — тихо проговорил мне на ухо Данияр, — Они давно воюют.
— Не замечала раньше, — хмыкнула я.
— Бранияра год на родных землях не было, — так же тихо сообщил он, — Вчера вернулся.
— И где был? — полюбопытствовала я.
— Потом расскажу, — улыбнулся он.
А я как-то запоздало подумала, что… Ни страшный он, совсем. Тёплый, большой… Не заметила, как провалилась в сон, пригревшись.
Глава 4
Слышу приглушённый крик
Приподнимаюсь и оглядываю комнатушку, большую часть которой занимает печь, на которой мы и лежим в ворохе одеял и подушек. На маленьких окошках расшитые светлые занавески, а под стеной покосившаяся лавка.
Поворачиваю голову к беспробудной и накинув на ее плечи одеяло, подбираюсь к краю. Со сна тело, как вата и мне нужно минуты две, чтобы тихо и без последствий спуститься на пол.
Хотелось бы, конечно, еще поспать, но я так боюсь найти труп вампирского принца, что этот страх сам гонит меня к двери. Интересно, а где спали… остальные… Ага, понятно.
Закрываю тихо дверь, надеясь, что Лия не проснётся. Я-то на ручках вырубилась, а она верхом по-любому до последнего бодрствовала.
Стоя на крыльце, оглядываю двор. Это даже не двор, ограды нет. Просто дом посреди лужайки. И товарищи, сопровождающие все здесь. Вон один в сене спит, другой на траве, прикрыв лицо рукой от раннего солнца. Чьи-то ноги торчат из-под дуба… Цепляюсь взглядом за беседку с длинным столом и скамейками. Там на одной стороне очень несчастный вампир, а на другой два брата — оборотня. Допрос, значит, ну-ну.
О, представляю какой у меня устрашающий вид: лохматая, помятая… агрессивно настроенная.
— Вы опять за свое? — спросила я, нарочно сев на сторону вампира.
— Не понимаю, о чем ты, — отозвался Данияр, сузив свои угрожающе-золотые глазёнки.
— Чего с тебя уже вытрясли? — хмыкнула я, посмотрев на грустное лицо принца.
— Ничего нового, — отозвался тот, — Все, что было, еще вчера выдал.
— Как далеко земли дроу отсюда? — вернулась я к насущным, проигнорировав все недовольные взгляды.
— День пути, — отозвался Бранияр, изучая меня странным взглядом, — Хороша, — кивнул он брату и схватил локтем по ребрам.
— Ой, — ничуть не раскаиваясь, — Соскочил.
— Я так и понял, — усмехнулся Дранияр и перевел хмурый взгляд на принца, — Но нам — оборотням, сопровождать кровососа?
— Вас никто не заставляет, — так же хмуро заметила, приближающаяся к беседке Лия, тоже помятая и лохматая, мне прям так неодиноко стало, — Он спас нашу баронессу, и мы обязаны отплатить тем же, а вы… — она неопределенно указала рукой, — Можете возвращаться. Через дня два мы вернёмся, и я осмотрю всех ваших хворных. Гадира цветет, я уверена у вас их много.
По тому, как на лице Данияра залегли тени, я поняла, что Лия
— Лия, — укоризненно протянул Данияр, — Как-будто не знаешь, что мы вас не бросим одних…
— Тогда прекратите вести себя как дети, — и тут я поняла, что она тот еще манипулятор, — Времена, когда вампиры и оборотни враждовали, давно прошли.
— А ты изменилась, — с улыбкой заметил Бранияр.
— Зато ты нет, — фыркнула девушка, — В какой стороне река?
— Там, — оборотень ткнул рукой в сторону зарослей, — Проводить, милая?
— Нет, спасибо, — если бы могла, она бы, наверное, зарычала.
— Я с тобой, — бросила я и поднявшись со скамейки, направилась за ней, но кое-что вспомнив, обернулась, — Принца не трогать.
Нагнала я Лию, уже скрывшись от оборотней за деревьями. Я чувствовала, окружающее травницу напряжение и не знала, как подступить, чтобы тоже не отхватить.
— А гадира это что, что-то ядовитое, да? — задала я самый нейтральный из всех вопросов.
— Обычно нет, — отозвалась она, переступая поваленное дерево, — В последний месяц лета начинает цвести и вот цветки ядовитые.
— А на оборотней это как влияет? — не поняла я, ступая по ее шагам.
— Дети, — вздохнула она, — С росянкой путают — сладость у них такая дикая.
— А этот оборотень…, — тихо проговорила я и закусила губу, интересно же.
— Невыносим этот оборотень, — тут же отозвалась она раздраженно, отпихивая от лица настырную ветку.
Шум воды усиливался и в самом деле, раздвинув кусты, мы вышли на узкий песчаный бережок, омываемый быстрой, но не широкой речушкой.
— Поняла, не дура, — запоздало ответила я, с восхищением разглядывая живописный пейзаж, — Спрошу потом.
Травница не ответила, но я интуитивно ощутила, как она нахмурилась.
Я так долго жила в городе, что забыла, какая красивая природа. В детстве меня часто брали с собой и в горы, и в лес, где дядя учил разжигать костёр, ставить палатку, даже ловить рыбу… Дяди давно нет в живых, а с ним и моя тяга к прекрасному куда-то подевалась. Будь он рядом, не допустил бы этого…
— Ты чего? — удивилась травница, обернувшись ко мне, — Никак реветь надумала?
— Соринка в глаз попала, — улыбнулась я и спустилась к воде.
— Соринка, — задумчиво повторила она, — У соринки имя есть?
— Все хорошо, — повернув голову, заверила я ее, — Жалею просто, что раньше так слепа была.
Зачерпнув в ладони воду, я плеснула её себе на лицо, закрыв глаза и едва не взвизгнула. Водичка не просто холодная, она ледяная. Я бы не отважилась её пить, там даже здоровые зубы сведёт. Я старалась греть воду с колодца, да, вот такая я… не закаленная. Ну или оставлять на ночь в кухне, чтобы поутру меня ждала вода комнатной температуры. А Лие все нипочём. Она спокойно умылась и даже попила. Пригладила влажной рукой волосы и поднялась, обмакнув мокрые щеки светлым рукавом.