Что знает ночь?
Шрифт:
Наоми взирала на эту абсолютную черноту еще несколько мгновений, а потом заметила на полу перед зеркалом лист бумаги, кремовой и такой толстой, что она могла сойти за пергамент. Сразу поняла, что бумага эта из зеркала, письмо из когда-то счастливого королевства, теперь страдающего под жестоким ярмом чего-то… чего-то отвратительного. И конечно же, это послание невероятной важности… Так она думала, пока не наклонилась, чтобы поднять лист бумаги, и тут же узнала почерк Минни, четкий и аккуратный, совсем не каракули, свойственные обыкновенной восьмилетке. Прочитала: «Дражайшая НАОМИ! Я закрасила
Прежде всего Наоми, разумеется, захотелось набрать ведро ледяной воды и окатить ею эту любящую Мышь, но она сдержалась. На прямом пути к взрослой жизни, с каждым днем обретая большую уверенность в себе и зрелость, Наоми осознала: признать, что она нашла записку этой лезущей во все щели паршивки, — все равно что расписаться в вызывающем сожаление недостатке самоконтроля, благодаря чему она, собственно, и помчалась глубокой ночью в кладовую на свидание с зеркалом. Наоми так легко могла представить себе самодовольство, написанное на лице Минни, — свиножир! — поэтому поклялась здесь и сейчас, своей честью и жизнью, что не доставит удовольствия мисс Проныре, не даст знать, что нашла записку.
Наоми положила лист кремовой бумаги на то самое место, где он и лежал, ретировалась из кладовой, прошла коридором, довольная своей суперхитростью. Не включая фонарик, прокралась в свою комнату, юркнула в постель и лежала, улыбаясь в темноте. До тех пор, пока не задалась вопросом — и вскоре уже убежденная в этом, — а вдруг в соседней кровати уже не Минни.
В отсутствие Наоми что-то могло случиться с бедной, маленькой Минни, и теперь тварь, которая сожрала Минни, могла лежать в кровати этого милого ребенка, на ее месте, терпеливо дожидаясь, пока еще живая сестра Минни заснет, чтобы потом подняться и сожрать ее. Наоми не могла и дальше лежать в темноте, как ягненок, терпеливо ждать, когда же ее сожрут живьем, но не решалась включить настольную лампу, потому что чудовище, едва она увидела бы его, мгновенно набросилось бы на нее. Оставалось только одно: бодрствовать до зари в надежде, что дневной свет отправит это ночное чудовище в его темное логово.
Полчаса спустя Наоми уже крепко спала, а проснулась, несъеденная, уже в утреннем свете. Этот день оказался не таким богатым на события, как предыдущий, и весь последующий месяц тоже. Существо с грубым голосом — «Теперь я знаю тебя, моя маленькая невежественная сучка» — не появлялось ни в зеркале ванной комнаты, ни в зеркале в коридоре, ни в каком-то другом зеркале. И виноградины больше не проваливались сквозь вроде бы твердые поверхности.
И по мере того, как один ничем не примечательный день сменялся другим, Наоми гадала, а вдруг она не сумела воспользоваться единственным выпавшим на ее долю шансом попасть в волшебную альтернативную вселенную и исследовать ее.
Для компенсации у нее оставались истории про магию, которые она могла прочитать, флейта, репетиции оркестра, удивительная семья, завораживающие взор осенние листья в этом великолепном полумагическом мире и ее воображение. И по мере того, как день уходил за днем, а пугающие аспекты недавних событий становились всё менее пугающими, Наоми пришла к выводу, что в критические моменты она проявила даже большие доблесть, отвагу и мужество, чем
Минни знала, что Наоми нашла ее послание. Заметила, что один уголок листа чуть согнут. И Наоми так сильно сжимала пальцами толстую бумагу, что оставила несколько вмятин.
Уже в одиночку Минни затащила зеркало за коробки. С трудом, но справилась.
А записку сложила и оставила как сувенир.
Проходили дни, ничего странного не случалось. Новые дни, и опять без странностей.
Но эта история с призраками не закончилась. Они находились в оке тайфуна. Спокойствие было обманчивым. Ураган бушевал со всех сторон.
Минни это точно знала. Похоже, она родилась с шестым чувством, которое всегда было ее маленьким секретом.
После инцидента с зеркалом время от времени она ощущала, что за ней наблюдает нечто бестелесное, то есть лишенное глаз, но способное видеть.
Она думала, что это призрак, но понимала, что призрак этот необычный, а может, не только призрак. Поэтому поначалу она прозвала его наблюдателем.
Иногда взгляд наблюдателя напоминал прикосновение, словно чья-то рука скользила по ее шее, плечу, вдоль щеки и подбородка.
Обычно, но не всегда, чувство это приходило к ней, когда она оставалась одна. И она старалась оставаться одной, лишь когда шла в туалет или принимала душ.
Безглазый наблюдатель бродил не только по дому. Мог находиться и снаружи, в некоторых укромных местах.
Как-то раз во дворе Минни решила забраться по лестнице в домик для игр, построенный на ветвях громадного старого кедра. И внезапно поняла, что наблюдатель ждет ее там.
Она отказывалась верить, что бестелесное существо могло причинить ей вред. Но не хотела оставаться с ним наедине так высоко над землей, ощущать его взгляд, знать, что другого пути вниз, кроме лестницы, нет. Она могла упасть и сломать себе шею. Возможно, именно этого ему и хотелось.
Беседку увивали плетистые розы. Ее заполняли тени и аромат отцветавших, последних в этом году роз. Как-то днем, подойдя к беседке, Минни почувствовала, что наблюдатель вошел туда. День выдался безветренным, но розы затрепетали, словно стебли с шипами пытались вырваться из решетки и добраться до девочки.
В беседке, где трепетали розы и падали лепестки, Минни почувствовала, как наблюдатель протиснулся мимо нее, и по ходу этого мимолетного контакта она узнала, что он называет себя Погибель. Необычное имя, однако Минни не сомневалась, что все поняла правильно. Погибель.
Насколько Минни себя помнила, время от времени она чувствовала невидимых существ, которых другие люди не замечали. Иногда она их даже видела. Существа. Призраки. Люди, которые уже не жили.
Не всегда они встречались там, где их ожидали увидеть. Они обитали не только на кладбищах.
Двое обжили продовольственный магазинчик, куда иногда заезжала мама. Минни ощущала их обоих. Видела только одного, мужчину, у которого отстрелили часть лица. Что-то произошло в этом магазинчике давным-давно.