Чтоб знали! Избранное
Шрифт:
№ 4. Рина, моя первая жена и первая женщина, с которой мне было интересно не только в постели. Но я был обуреваем идеей красоты и женственности, а Рина не подпадала под эталон, во мне образовавшийся. Вот я и мучился ею как несвершённой мечтой, и наслаждался ею как прекрасной любовницей, как мне тогда ошибочно казалось, и как замечательным человеком, в чём я как будто не ошибся. (Столько «как» иллюстрирует, как я с ней обкакался.)
№ 5. В Америке была Барбара, которую я тащил на оргии и вытаскивал из алкоголизма. И вытащил-таки. И втащил, но не надолго, потому что она никак не могла сосредоточиться и кончить, обилие хуёв отвлекало её. А я, вместо того чтобы заняться ею и дать ей кончить, старался переиметь как можно больше раскрывавшихся мне навстречу пизд. Баб вокруг было,
Барбара имела мозги, которыми она запросто расправлялась с, например, сартровским «Бытием и ничто». Такой крупный довесок мозга к хорошей пизде делал её заманчивым куском. Расстались мы с ней, потому что она со мной жить вместе захотела. А я был согласен только спать с ней, ибо спать вместе и жить вместе – это день и ночь.
Ну, и последняя (на сегодняшний день) № 6 – Карен, моя вторая жена и моя первая ошибка такого рода. Я обыкновенно хорошо разбираюсь в людях. То есть сразу вижу подлятину, лживость, неискренность. И ни в одной бабе, с которой я длительно общался, не было злобы и дряни. А тут я ослеп, ибо встретил женщину редкой для меня красоты (когда она намажется и накрасится), то есть ту, о которой, как я думал, мечтал.
Первое впечатление было настораживающим из-за сразу подмеченного у неё тяжёлого подбородка, да и разреза глаз, который не прямой и даже не раскосый, что я так люблю, а наоборот, внешние углы глаз ниже, чем внутренние. И как это я принял такой изъян вместе с тяжёлой нижней челюстью и не только не забил тревогу, а втоптал её в забвение и утвердился в красоте этого чужого лица?
Верь своему первому впечатлению – оно самое точное, если мы в нём себе до конца признаёмся. Но мы часто замазываем первое впечатление последующими, исковерканными нашим желанием видеть то, что ему льстит.
До двадцати девяти лет никто не сделал Карен предложения, поскольку она годна лишь для ебли, а не для женитьбы. Ведь быть женой – это врождённый талант, отшлифованный приобретённым мастерством. А у неё ни того, ни другого. И я был первый, кто попался – предложил ей выйти замуж. В её возрасте, она, конечно, не посмела отказаться.
Карен обладает художественным талантом, а вернее, способностями, что вконец подкупило меня, и я влюбился. Это не мешало мне редко, но встречаться с другими девицами. Правда, за месяц или что-то около того перед тем, как съехаться жить в одной квартире, я прекратил встречаться с прочими, с воодушевлением от предстоящей, неведомой мне дотоле верности.
Когда мы ещё не жили вместе, а просто жили, на третьем месяце знакомства, у неё сломалась машина, и она не могла её завести. Так она позвонила о помощи не мне, а своему вялому любовнику, что предшествовал мне, с которым она меня познакомила, когда мы столкнулись с ним в ресторане. Она объяснила это тем, что машина сломалась поблизости от его дома и вдали от моего, и она не хотела меня этим беспокоить. Тогда я ей поверил. А сейчас – сам понимаешь.
Выбор женщин, который мы делаем в жизни, вовсе не свободный, ибо, во-первых, нам, как правило, не представляется куча жадных до нас женщин, из которых мы спокойно выбираем, а во-вторых, выбор, который мы делаем, осуществляется под давлением голода, который всегда делает менее разборчивым. Посему – позор богатым знаменитостям, влипающим в бездарные отношения, когда их выбор поистине широк и свободен, и нет им прощенья за их ошибки. Но даже свои ошибки им исправлять несоизмеримо легче, чем обыкновенному мужчине, поскольку знаменитость может быстро зачерпнуть новую женщину из неисчерпаемого источника почитательниц и быстро отделаться от своей «ошибки» с помощью денег.
Смысл отношений с выбранной женщиной состоит в том, что быть с ней следует только тогда, когда её хочешь. А на практике, увы, ты должен быть с ней и в моменты, когда она тебе противна или безразлична ради того, чтобы она была рядом тогда, когда ты её захочешь.
Но это я отвлёкся, а суть в том, что грустно.
Ну, вот и все мои Любови. Не густо, но зато на разных безлюбовных связях отыгрался в количестве, чьё качество зачастую было много лучше любовных. Ебля без любви значительно острее, чем с любовью.
Общение с женщиной, помимо сексуального, просто вынужденное. Самое мечтаемое – вызывать пизду при возникновении желания и отсылать при его исчезновении. Но для того, чтобы она была под рукой и раскрытой, когда появляется желание, становится необходимым ублажать её носительницу, хранить её про запас, беречь на случай. Из всего этого рождаются отношения. Мечта мужчины о вечно доступной пизде преобразовалась в идею вечной любви. То есть такого состояния, когда наслаждение поставляется беспрепятственно. Максимально осуществимо это только с помощью гаремов. Там обилие женщин позволяет свести отношения к минимуму, но в то же время возникает необходимость финансового содержания женщин. Вступает в действие старинный закон: выигрываешь во времени – проигрываешь в деньгах, и наоборот. Другими словами, мусульмане со своими гаремами, а вовсе не кастрированная христианская культура, создали идеальную любовь для мужчин.
Я всегда чувствовал необходимость сильной похоти для поддержания здания брака, потому что если её нет, то брак должны поддерживать дети. А когда и детей нет, и ебля без души, и люди совершенно разные, то я умом вопрошал: что же тогда удерживает людей вместе?
Во всяком случае, мы были тщательно нежны друг с другом на людях. Но наши ебучие отношения были далеки от приемлемых. Её интерес к ебле ограничивался одним оргазмом. Частенько Карен было очень трудно кончить, даже с вибратором. Я лежал на боку, а она на спине. Мой хуй покоился в ней, а она давила клитор вибратором. Вот-вот, кажется, она доберётся до вершины, но вдруг чувствительность клитора пропадает. Карен выключает вибратор, ждёт с минуту, включает его снова и опять почти достигает пика, но вдруг вновь начинает топтаться на месте. Вибратор замолкает на минуту, и так приёмов в пять-шесть. Карен уже начинает беситься, хочет бросить начатое. Но я мягко настаиваю продолжать. Она благодарит меня, что я поджидаю её, а не тороплюсь кончить. Наконец она замирает в напряжении, и я чувствую её спазмы. Она говорит, что от многократных попыток оргазм смешивается с болью, которая корнает наслаждение.
В такие периоды Карен затевала разговор, что, мол, я её мало подготавливаю, что, мол, если что и заводит её – так это массаж спины и вообще поглаживание тела. Она ложилась на живот, я легко проскальзывал в неё, садился на её зад, и массажировал спину. Она не то что возбуждалась от этого, а становилась сонной и просила меня кончить, не поджидая её. Так что требуемый массаж-то оборачивался не эротичностью, а сонливостью. Массаж спины помог ей раз или два, но в действительности помогал лишь вибратор.
Если же я начинал ласками выводить её на оргазм, она убеждала меня, что ей оргазм часто не нужен и ей просто приятно чувствовать меня в себе, так что я не должен волноваться, если она не кончает столько же раз, сколько я. Но стоило мне раз не позаботиться, чтобы она кончила, как через несколько дней, обязательно выдержав в себе обиду, она объясняла своё гнилое настроение тем, что я якобы не думаю о её удовольствии, а думаю только о себе.
Сексуальная сварливость отражалась и во всём прочем, или можно сказать, что её бытовая сварливость отражалась и в сексе – уж не знаю, что сначала. Её сварливость выискивала нескончаемые предлоги, чтобы проявить себя. Вдруг она, как принцесса на горошине, начинает чувствовать какие-то выпуклости на матрасе, которые мешают ей спать. Причём желание покупки нового матраса она прямо не выражает, а просто раз за разом жалуется, что она плохо спала ночью из-за этого ёбаного матраса. А матрас-то действительно ёбанный, поскольку ему лет десять и он перетерпел всех её любовников.