Чтобы дарить Ребёнку искорку знаний, Учителю надо впитать море Света
Шрифт:
Дмитрий Николаевич искал выход в экспериментальной педагогике, что равносильно гуманной педагогике.
Экспериментальная (для нас — гуманная) педагогика, говорит он:
— разворачивает перед нашим взором картину психической жизни подростка;
— знакомит нас со всеми потенциальными и активными силами, скрытыми в его душе;
— открывает все богатства, заключенные в глубинах души подростка;
— проявляет то направление, по которому идёт развитие его духовной
— даёт знать о существенных признаках всех главенствующих этапов развития.
А теперь о заключениях Дмитрия Николаевича:
«…И всё это, конечно, даст возможность безболезненно и ненавязчиво сочетать наши цели социального характера с материалом духовного богатства ребёнка, с направлением его естественного развития.
Таким образом, почти незаметно мы достигнем цели: устремления социального характера станут частью личных устремлений ребёнка и будут усвоены».
И далее:
«Ознакомление с духовной жизнью ребёнка, особенно с развитием его естественных интересов откроет широкий путь любому воспитательному воздействию и, тем самым, ощутимо ослабит неистовство того трагического потока, который рождается и несётся на почве воспитания».
— Я не могу писать контрольную, видите, руку сломал.
— Пиши левой рукой.
— Будет неразборчиво, вы не поймёте.
— Это наша проблема.
— Не могу писать левой рукой.
— Напишешь контрольную через неделю.
— Через неделю не вылечусь.
— Напишешь, когда вылечишься.
— Я не знаю, когда…
— В конце года.
— Вряд ли.
— Тогда дадим переэкзаменовку на осень.
— Боюсь, что и тогда рука будет болеть.
— Ну что же, не получишь аттестат.
— Это всё, чем вы можете утешить меня.
— А что ещё?
— Надеждой какой-нибудь…
— Это школа, а не богадельня.
— Ну ладно, раз так. Это я нарочно забинтовал руку, чтобы испытать вас.
— Как ты посмел…
— Это почему? Должен ведь я знать, на чьей вы стороне!
— ……
Дорогие коллеги!
Предлагаю избавиться от одного заблуждения, которое влечёт за собой бесконечное множество неверных толкований и действий. Заблуждение заключается в тезисе о том, что школа готовит детей, молодое поколение, к будущей жизни.
Давайте сперва разберёмся, о какой подготовке и для какой будущей жизни идёт речь.
С религиозной точки зрения будущая жизнь — это жизнь в Царстве Небесном, она вечная, и может начаться после ухода человека из земной жизни, из жизни в материальном мире. Церковь считает, что земная жизнь есть подготовка для жизни будущей — Небесной. Такой подготовке способствует религиозное воспитание и жизнь по заповедям данной религии.
Педагогическое учение Яна Амоса Коменского имеет в виду именно такую подготовку молодых людей в условиях семьи и школы. Точнее, имеется в виду такое светское образование, которое направит душу растущего человека к Богу. Главы «Великой дидактики» гласят: «Эта жизнь является только подготовлением к вечной жизни»; «Есть три ступени приготовления к вечности:
Для церкви будущая жизнь — вполне конкретное понятие, и потому, исходя из цели, она может наметить содержание и пути воспитания. Религиозные школы направляют поколения (не только молодые, но и старшие) к такому пониманию будущей жизни и соответствующему ей образу жизни на земле.
Константин Дмитриевич Ушинский призывает, чтобы светские, народные школы сохранили в себе «разумную религиозность».
Современные светские, в первую очередь, государственные школы не ставят задачу такой подготовки своих учеников к будущей жизни. Они имеют в виду подготовку молодого поколения для той части жизни, которая начинается после завершения одного из этапов среднего и, может быть, высшего образования. Светская школа не заботится о той жизни, в которую уходит человек после смерти, ибо считает, что религиозная вера и жизнь по законам веры — это свободный выбор человека.
Мыслится, что жизнь, для которой школа готовит молодое поколение, должна начаться спустя завершения среднего или высшего образования, особенно же тогда, когда молодой человек приобретает профессию и приступает к самостоятельной трудовой жизни.
Чтобы готовить поступившего в первый класс Ребёнка для будущей жизни, нам будет необходимо знать: какая будет эта жизнь спустя два десятилетия. Нам нужно будет ответить на вопрос: эта будущая жизнь ждёт молодых людей там, или в том будущем пока пустота, и только своим приходом они наполнят её смыслом?
Есть и не менее важный вопрос: каково качественное соотношение между жизнью, которая уже есть, и жизнью, которая наступит спустя десятилетия? Одно из трёх: или будущая жизнь будет гораздо лучше нынешней (но в каком смысле: экономическом, культурном, духовно-нравственном?), или она будет такая же, какая сейчас, или будет хуже, чем сейчас (тогда надо готовиться к худшим временам).
У нас нет ответа на эти вопросы. Знали бы мы точно, что ждёт подрастающее поколение в будущем (как это знает Церковь), то мы, действительно, приняли бы педагогические меры, чтобы молодые люди, вступившие в неё, могли бы выжить, могли бы сохранить жизнь, или же, если она обязательно будет светлая, обогащали её.
Но знать на сто лет вперёд, как изменится жизнь и, особенно, как в ней надо жить и действовать, — мы пока не научились. Значит, подготовка нынешнего школьного поколения для жизни, которая будет в 50-90-е годы двадцать первого века, скорее станет блужданием в потёмках.
Реальная школьная жизнь в целом, конечно, никакая ни подготовка к будущей жизни. Это так же, как и нынешние поколения взрослых (скажем, моё поколение 30-х годов прошлого века), не получили в школе никакой подготовки к жизни, хотя только и шла речь, что нас воспитывали как верных строителей коммунизма, что считалось «светлым будущим». Но настало время, пришло это будущее, стало оно настоящей жизнью 80-х, 90-х годов и начала двадцать первого века, — и в ней потеряли смысл ценности, для которых нас готовили. Что же произошло с людьми, в которых когда-то вкладывали идеалы будущей светлой жизни? Пришло разочарование, растерянность, конфликт с новым временем, крушение надежд и т. д. и т. п.