Чтобы жить
Шрифт:
В середине января 1945 года войска 1-го Украинского фронта перешли в наступление. Началась Висло-Одерская операция.
Наступление было мощным и стремительным. Свое слово сказала и наша авиация. Летчики 176-го полка наносили массированные удары по противнику, прикрывали наземные войска, атаковали скопление войск и техники врага.
В один из дней зимнего наступления сорок пятого года мы вылетели с Сергеем Крамаренко на свободную охоту.
Взяли мы курс на Сохачев, на территорию противника. Видимость была хоть далеко и не идеальной, но, как говорят летчики, "в пределах нормы". Обошли с юга Варшаву. Небо было спокойным, и мы пошли на запад. Километрах в ста за линией
– Байда, атакуем с пологого пикирования перекресток!
– передаю я.
– Цель выбирай самостоятельно.
– Ясно, командир!
– слышу в наушниках голос ведомого.
И я иду в атаку. Сергей - за мной. Зенитного огня нет, пулеметы тоже молчат. Так что работаем мы как на полигоне. Местность ровная, обзор хороший, никто нам не мешает. И вот уже скопление машин на перекрестке охвачено пламенем. Выскакивают из кабин и разбегаются кто куда вражеские солдаты. А мы делаем один заход за другим, не встречая никакого сопротивления - противник почему-то до сих пор молчит.
Окончательно уверовав в собственную безнаказанность, мы впадаем в беспечность и перестаем следить за небом. Вдруг, выходя из очередной атаки, я обнаруживяю. что на мой самолет валится в лобовую пара "фоккеров". Чувствую, как очередь немца прошивает плоскости моего "лавочкина". Так и не успев ничего сообразить, я проскакиваю "фоккеров" на встречном курсе.
Удар! Мотор моего самолета трясется как сумасшедший. Ощущение такое, что машина вот-вот развалится прямо в воздухе.
Щелчок в наушниках. Сергей по рации передает:
– Командир, что с самолетом?
Не успеваю ему ответить, как снова слышу голос Крамаренко:
– Барон, сзади вижу пару "фоккеров"!
"Барон" - это мой летный позывной в полку. Сзади "фоккеры" - значит, дело дрянь. Мы обложены со всех сторон. Передаю Сергею:
– Байда, уходим в облака. Курс девяносто.
Сергей понимает - курс на свой аэродром. И мы начинаем набор высоты. Но перед тем, как окончательно оторваться от преследователей и скрыться в спасительной облачности, бросаю взгляд на землю и вижу внизу справа немецкий полевой аэродром и взлетающие с него "фоккеры". Так вот почему молчали зенитки! Надеялись, видимо, на свои истребители, а те пришли слишком поздно.
Наше положение становится угрожающим. "Фоккеры" продолжают взлетать. Горючего у нас - только долететь до своего аэродрома. Ни о каком бое не может быть и речи. Благо облака укрывают от преследователей. Прислушиваюсь к мотору - он чуть ли не разрывается. Сбавляю обороты, чтобы уменьшить тряску. Высота 900 метров. Вокруг - белые хлопья облаков. Немцы меня не видят, но и я ничего не вижу. А ведь надо еще следить за навигационными приборами, за давлением масла, термопарой. Ложусь на курс, опять сбавляю обороты, тряска становится меньше. Соображаю, что могло случиться с мотором. Видимо, отбит кусок лопасти. Ситуация не из приятных. Точнее сказать, просто мерзкая ситуация. До аэродрома километров сто, и выдержит ли мотор, не знаю.
Идем в облаках минуты четыре самостоятельно. Друг друга не видим. Наконец передаю ведомому:
– Байда! Выхожу из облачности. У меня сильно трясет мотор. Делай, как я!
На высоте 700 метров выныриваю из облаков и осматриваюсь вокруг. Никого. Спрашиваю Сергея, какая у него высота и курс.
– Из облаков вышел, - отвечает Сергей.
– Высота 600.
Стало быть, Серега где-то ниже меня. Еще некоторое время мы не видим
– Байда, развернись на 90 градусов, - командую я. Идущий впереди самолет послушно стал разворачиваться. Ясно, это Серега. Сразу стало веселей и спокойней.
– Байда, смотри за хвостом. Бой я вести не могу. Скорости больше 300 держать тоже. Тряска такая, что усидеть невозможно. Идем домой.
В это время наши самолеты уже миновали линию фронта - Висла осталась позади. Еще несколько минут - и мы на своем аэродроме. Техники осмотрели мою машину: одна лопасть, как я и предполагал, отрублена, другая продырявлена насквозь. Отверстие сантиметров 5-6. Как лопасть держалась, уму непостижимо. Впрочем, техники наши винт на моем самолете быстро заменили, и мне на этом "лавочкине" еще долго летать пришлось. Зато, когда проявили пленку (самолеты наши были оборудованы кинофотопулеметами), я с удовольствием разглядывал горящие машины гитлеровцев на атакованном нами перекрестке.
Помню еще один характерный эпизод. Уже на Одере, вылетев на свободную охоту, мы с Сергеем наткнулись на двух гитлеровских асов. О том, что перед нами не рядовые летчики, свидетельствовали драконы, нарисованные на фюзеляжах.
– Байда, прикрой, атакую ведущего!
– передаю я и начинаю атаку.
Бой идет на высоте 3000 метров и сразу приобретает ожесточенный и упорный характер. Уступать, естественно, никто не хочет. Самолюбие взыграло - кто кого? Резкие маневры в бою по вертикали поначалу никому не приносят успеха. Вообще-то говоря, нам не следовало вступать в эту схватку, так как задача любого свободного охотника - выбрать цель, ударить и уйти. Но желание сразиться с немецкими асами было слишком велико. Тут уже дело шло о профессиональном престиже.
Конечно, никакого фактора внезапности ни у той, ни у другой стороны не было. Мы хорошо видели друг друга и были начеку. Вот тут-то я и оценил по достоинству своего ведомого. Пока я атаковал ведущего, Сергей аккуратно и четко прикрывал меня, не давая ведомому противника подобраться ко мне сзади и тем самым предоставляя мне известную свободу маневра. Теперь все решала техника пилотирования, индивидуальное летное мастерство.
Мы кружились по вертикали, точно связанные невидимой нитью, иногда очень удачно заходя в хвост противнику. Но атаковать его в этот момент было бессмысленно: истребители наши ходили на пределе маневра и вынести точку прицеливания вперед носа самолета врага долго не удавалось. Минут десять продолжалась эта гонка по вертикали, и я уже взмок от пота, когда мне наконец удалось поймать ведущего - тот после очередного маневра выходил из пикирования несколько плавнее, чем в предыдущий раз, и я, идя по меньшему радиусу, вынес точку прицеливания вперед и сбил "мессер".
Увидев, что ведущий сбит, ведомый бросил свой самолет в отвесное пикирование и ушел от нас. Преследовать его мы не стали.
– Молодец, Барон, - передает Сергей.
– Чистая работа!
– Тебе спасибо, Байда, - отвечаю устало.
– Домой пошли, что ли?
– Пошли! Дел у нас там еще хватает.
Надо сказать, что у Сергея была слабость - в свободное от полетов время он собирал мотоциклы самых фантастических конструкций. Прирожденные технические способности моего ведомого реализовывались им в самой удивительной форме: из трофейных поломанных мотоциклов Серега мастерил машины, внешний вид которых мог привести в изумление самого заядлого мотогонщика.