Чучело-2, или Игра мотыльков
Шрифт:
— А что ты там делаешь? — долетел до нее голос бабы Ани.
— Зажгла свечу и рассматриваю себя в зеркале.
— Зачем?
— Ну, чтобы убедиться, что я еще ничего. — Лиза рассмеялась. — При свече… вполне красавица.
И тут в их телефонный разговор ворвался короткий звонок в дверь. Лиза, порхая, с телефоном в руке, направилась в переднюю, открыла… и увидела Глебова! Она сразу не узнала его, и это ничуть не странно. За те несколько часов, которые прошли с момента их встречи, Глебов до неузнаваемости изменился. Лицо
— Проходи, — сказала Лиза и крикнула в трубку в некотором смятении: — Мама, ко мне пришли…
— Кто пришел? — не поняла баба Аня.
— Ну кто-кто? Гость… Нарядный и важный.
Они прошли в комнату: впереди Лиза, за нею Глебов.
— Ну, Боря пришел. — Лиза рассмеялась, глядя на нелепую фигуру Глебова. — В новом костюме. Отлично смотрится.
— Лиза, ты не забыла о своем обещании?
— Успокойся! Не забыла. — У Лизы было чудное настроение: она обрадовалась приходу Глебова. — Сейчас буду перед ним извиняться.
Глебов понял, что Лиза разговаривает с матерью, далекой, забытой Анной Петровной, и сказал:
— Анне Петровне низкий поклон и привет!
— Он тебе шлет привет, — продолжала Лиза.
— Лиза, я чую: он поверил, поверил про Костю. Ты, пожалуйста, не откладывай. А прямо скажи ему, так легче, Лизонька, доченька, прошу тебя! — умоляла бедная баба Аня.
Но Лиза почти ее не слышала, она где-то витала и порхала, ей было хорошо в эту минуту.
— Ладно, не учи, — сказала она. — Я тебе позвоню, учительница. — И повесила трубку.
Отнесла телефонный аппарат на место, несколько секунд постояла спиной к Глебову, чтобы укротить сердцебиение. Мгновение они смотрели друга на друга молча — оба явно смутились.
— Прости… Без предупреждения, — произнес Глебов. — Я звонил, но было занято.
— Гвоздики… это мне? — спросила Лиза.
Глебов кивнул:
— Тебе, тебе.
Он говорил тихо и настороженно оглядывался.
— Спасибо. — Лиза почти отняла у него цветы: он держал их крепко. — Ты сядь.
Она вышла из комнаты, он посмотрел ей вслед, продолжая стоять. Лиза вернулась, принесла цветы в вазе, поставила их на ломберный столик около машинки.
— А его нет? — спросил Глебов.
— Костика? — догадалась Лиза. — Нет. Он часто задерживается, а я все равно волнуюсь. — Перехватила взгляд Глебова, вспомнила, что обещала первым делом извиниться, решилась: — Боря, ты на меня не рассердился за «это»?
— Ну что ты! — радостно ответил Глебов. — Признаться, сначала я просто обалдел, потом успокоился… Все нормально.
— Хорошо, что не обиделся, — обрадовалась Лиза. — С обидчивыми трудно. — Теперь ей стало легко, а то после разговора с матерью она все же чувствовала себя неуверенно. Лиза выхватила у Глебова портфель: — Ну садись же, наконец.
— Осторожно, там
— Шампанское? — обрадовалась Лиза. Предстояло веселье — это ей было по нраву. — Никогда не знаешь, где потеряешь, а где найдешь. — Она открыла портфель и вытащила шампанское.
— И все, что там лежит, тоже для нас? — Лиза вытащила первую коробку и открыла — там лежало шесть пирожных. Открыла вторую коробку — увидела бутерброды с колбасой и сыром.
— Я проник по знакомству в театральный буфет, — сказал Глебов.
А Лиза тем временем раскрыла небольшой сверток и восхищенно воскликнула:
— Что я вижу? Конфеты из прошлой жизни! Трюфеля! Ну угодил! Это же мои конфеты! Как ты догадался? Ах да, ты же… никогда меня не любил! — И рассыпалась детским смехом.
Глебов смутился.
— Это все для праздника, — оправдываясь, сказал он.
— Для какого… праздника? — не поняла Лиза.
— Для нашего. — Глебов открыто, незащищенно улыбнулся.
Все-все это было ей знакомо: его открытость и доверчивость, все как прежде. Она стала рыться в памяти, чтобы понять, о каком празднике говорил Глебов, но, так ничего и не вспомнив, спросила:
— Для какого «нашего»?
И тут до нее наконец дошел истинный смысл прихода Глебова. Подумать только, баба Аня оказалась права! Он поверил в то, что Костя — его сын. Неожиданное открытие испугало Лизу, и, не зная, что предпринять, она спряталась от Глебова, снова повернулась к нему спиной, чтобы прийти в себя, и стала шарить зачем-то по ломберному столику. Поймала себя на том, что улыбается, — и поняла: ей было приятно, что Глебов поверил в ее розыгрыш. «Смешно, — подумала Лиза, — такой серьезный судья, гроза бандитов и жуликов, и так легко попал в простую ловушку».
Лиза вздохнула: жалко, что Костя на самом деле не сын Глебова, вот было бы хорошо, а сейчас ей придется расстаться с этой придуманной историей; жалко, жалко, но надо все сказать, и делу конец.
— Боря, так ты ничего не понял?
Глебов не отрываясь смотрел на нее.
— Костик… — Лиза глупо хихикнула. — Ну, прости, Боря, прости, прости! Баба Аня меня отчитала, ну, не то ляпнула… Но мне тоже было трудно, — стала она выкручиваться. — Ты меня как встретил?
Глебов виновато развел руками.
— Ты меня обидел и разозлил, я должна была защищаться, так что ты тоже виноват. А я хороша задним умом: разве можно было так, с бухты-барахты? Ну, дура!..
Глебов молчал. Лиза облегченно передохнула, кажется, она отделалась легко, кажется, самое неприятное позади. Она посмотрела на Глебова, увидела его ясное, просветленное лицо и догадалась, что он опять ни черта не понял. «Да ну ее, эту правду, — вдруг решила Лиза, — какая разница, скажу я все это сейчас или позже. Лучше даже позже — не испорчу настроение Боре и себе, я ведь рада ему, ну и ладно, а там разберемся».