Чудеса света, ангелы и Царь Царей
Шрифт:
Я задумался, как же справиться со сложившейся ситуацией. Если я подойду и скажу: «Отойди, дай я сам буду снимать», они будут только рады — ведь если за фильм возьмусь я, то хорошее качество гарантировано, а они сэкономят свои усилия. Таких случаев было достаточно. Снимаю я, а в титрах моего имени всё равно нет, там указывается имя официального режиссёра. Фильм выходит на экраны, билеты на него распродаются, и меня просят оценить его. В ответ я произношу лишь два слова: «Без комментариев». А потом поползли слухи, что я увольняю режиссёров и делаю всё сам, некоторые даже называли меня монополистом, но мне плевать.
Во время съёмок фильма «Инцидент в Синдзюку» режиссёр Дерек Йи сказал:
— Джеки, я знаю, что ты часто отстраняешь режиссёров и снимаешь сам, но если ты сейчас возьмёшь мою работу на себя, я не представляю себе, как снимать дальше.
Я
— Не волнуйся, я тебе ни слова не скажу и не стану указывать тебе, что делать, буду во всём тебя слушаться.
Постановщиком боёв в этом фильме был Чин Ка-Лок. В те времена, когда я уже зарабатывал на жизнь постановкой боёв, он был ещё совсем малышом. Придя к нам на съёмочную площадку, он при виде меня трясся от волнения, как осиновый лист. Я не стал никого заменять. Я знал, что Дерек Йи влюблён в кинематограф, ради кино он готов даже дом продать или потратить несколько лет на сочинение одного сценария. Таких режиссёров я очень уважаю, поэтому на площадке полностью полагаюсь на них.
Снимая кино, я никогда не задаюсь вопросом, почему я должен спрыгнуть с того или иного здания, зачем я должен спрыгнуть с того или иного моста, даже если уверен, что в результате сломаю руку или ногу, всё равно прыгну не задумываясь. К работе над каждым фильмом я всегда подхожу крайне ответственно и всё выполняю предельно добросовестно. Прошли те времена, когда я только начинал свой путь и выполнял мелкую работу на съёмочных площадках. Я занял свою нишу, к моим словам стали прислушиваться. Я прошёл сложный путь, поэтому люди, которые зря просиживают штаны на своей должности, меня просто бесят. Иногда так и хочется сказать некоторым коллегам: ну разве то, что вы сняли, можно назвать фильмом? Вы попросту обманываете своих зрителей! Китайское кино до сих пор не вышло на достойный уровень именно из-за таких людей. Я повидал слишком много бездельников и обманщиков, которые передо мной красиво разглагольствовали, а в итоге всё оказывалось совсем не так, как они обещали. На словах они не имеют себе равных во всей Поднебесной, а на деле абсолютно ни на что не годны. Всякий раз, когда мне попадаются такие люди, я очень злюсь. Я надеюсь, что рынок как можно скорее их отсеет.
Уже десять лет назад многие из наших работали в Голливуде: Джон Ву, Мишель Йео, Чоу Юнь-Фат, Джет Ли, Ринго Лам, Юэнь Ву-Пин, Цуи Харк, Саммо Хунг. Я тоже отправил туда нескольких ребят из своей каскадёрской команды. И что получилось в результате? На Западе научились нашим секретам и овладели ими даже лучше, чем мы, и больше мы им не нужны. Думаете, нам обеспечена победа, если мы вдруг решим сразиться с Голливудом? Вовсе нет. Я видел их нынешних каскадёров и акробатов. Их кунг-фу теперь покруче, чем у многих китайских команд ушу. Они овладели шаолиньским ушу, стилем вин-чунь, нашими боевыми связками таолу и различными боевыми приёмами.
Что касается акробатики, то молодёжь на Западе теперь тоже умеет крутить сальто на 980 градусов. Они всесторонне развиты: ушу, гимнастика, стрит-дэнс, паркур… Даже мои каскадёры потрясены, видя это. Голливуд прекрасно умеет учиться. Они снимают фильмы по мотивам наших легенд и историй, и эти фильмы зарабатывают бешеную популярность. Когда вышел китайский фильм «Мулань», билеты в кинотеатрах не распродавались. Когда фильм о Хуа Мулань сняли американцы, кассовые сборы были огромными, и весь мир узнал о том, что в Китае была девушка по имени Хуа Мулань. Каждый мультфильм из серии «Кунг-фу панда» имел бешеный успех во всём мире, а ведь кунг-фу и панда — это элементы китайской культуры. Не зря во всём мире столько людей изучает английский. Когда кто-то оказывается в чём-то сильнее тебя, это нужно признать.
Когда я находился в Америке, Джеймс Камерон пригласил меня на съёмочную площадку фильма «Аватар», и там я почувствовал себя ребёнком детсадовского возраста. Первым делом меня попросили подписать договор о неразглашении тайны. Я ещё подумал: «Да что такого-то? Можно подумать, я никогда не видел, как кино снимают». Войдя на площадку, я не увидел ни одной живой души, всё было обтянуто синей тканью. Я прошёл дальше и увидел 30–40 человек, склонившихся над компьютерами. Увидев меня, они поднялись и отвесили мне поклон. Мне стали рассказывать и показывать, что к чему, а я так ничего и не понял. Но все считали меня великим мастером, поэтому приходилось притворяться таковым — не мог же я постоянно приставать с расспросами, и я только кивал: «Да, да, ок!».
Мне показали съёмочную аппаратуру. Габариты некрупные, включаешь, заглядываешь, а там люди, люди, много людей.
— Ну ладно, работайте, не буду больше вас отвлекать, я пойду.
Ко мне подошёл Камерон:
— Я вырос на твоих фильмах. Я способен лишь сказать «спасибо», но в душе у меня бурлит целый фонтан эмоций.
Каскадёры из моей команды считаются в китайском кинематографе настоящими профессионалами, оборудование мы тоже используем передовое. Но когда мне показали ту технику, я просто обалдел. При съёмках фильмов в жанре экшн мы используем страховочные тросы, блоки, крепления и верёвки — вот и всё наше передовое оборудование. Страховочный трос стоит всего 10–20 долларов, однако я продолжаю пользоваться этим средством, чтобы обеспечить для каждого надёжную защиту. Сейчас времена изменились, и я не могу заставлять своих каскадёров постоянно рисковать жизнью и здоровьем, как когда-то рисковали мы.
Когда я увидел, как в Америке натягивают страховочные тросы, я пришёл в ужас. При прыжке с крыши человек сначала приземляется на лестницу, а потом — на землю, после чего делает сальто назад. Эта связка движений требует высокого мастерства от того, кто держит трос. Необходимо натянуть страховку под определённым углом и ещё сделать так, чтобы она не помешала движениям. Я понаблюдал за тросом — он размеренно натягивался и ослаблялся ровно так, как было нужно. Я пошёл взглянуть на того, кто держит трос, и только тогда обнаружил, что тщательно просчитанные движения трюка были заложены в техническую модель, так что ответственному за трос уже не требуется прикладывать усилия, нужно было лишь следовать ей. А у нас до сих пор страховочные тросы держит целая толпа в несколько десятков человек, американцы же решили проблему с помощью одной неприметной вещицы. Разрыв между нашими технологиями огромен. Я спросил, какова стоимость той технической модели — оказалось, совсем недорого, 20–30 тысяч американских долларов. Но если закупить и привезти к нам, то этим всё равно никто не умеет пользоваться — что тут поделаешь? К тому же у них права на интеллектуальную собственность строго охраняются, так что я могу пользоваться лишь тем, что изобрёл сам.
После стольких лет работы в кино, оказавшись на съёмочной площадке в Америке, я почувствовал себя дурачком. Мне так хотелось бы, чтобы и у нас было своё оборудование, при виде которого они обалдели бы! Или, по крайней мере, отвезти их оборудование и технику в Китай, чтобы наши научились изготовлять такую же и могли снимать ещё более качественное кино! Я возлагаю надежды на нашу молодёжь — пусть они ездят за границу и обучаются там, усваивают западные премудрости — так, чтобы эти знания уже принадлежали им, а значит и нам. У нас есть своя запатентованная продукция и мы тоже можем использовать на площадке высокие технологии. Я бы хотел, чтобы Китай активно сотрудничал с Голливудом именно для того, чтобы научиться их технологиям и чтобы они помогли нам взрастить образованный научно-технический персонал. Китайское кино не страдает дефицитом интересных сюжетов, нам не хватает лишь технического оснащения и профессионализма. Тем более что сейчас изучать технику не так утомительно, как раньше, когда каким-нибудь механизмом учились пользоваться несколько месяцев. Сейчас всё совсем по-другому. Я хочу, чтобы нынешняя молодёжь, изучающая киноискусство, научилась слаженно работать в команде, и чтобы съёмки фильма они воспринимали не как домашнее задание, которое делают на проверку учителю. Всё это они изучают прежде всего для себя. Когда вместе учатся будущие сценаристы, режиссёры, операторы, оформители, продюсеры, может получиться неплохая команда. Они могут взять какой-нибудь сценарий и попробовать заняться съёмками — так они узнают на деле, что такое разделение труда и кооперация. Когда каждый сам за себя, работать очень утомительно. Мы должны учиться у американцев корпоративному стилю работы. Когда я в Америке обсуждал сценарий, десять с лишним человек уселись в одной переговорной вокруг стола и обсудили все его преимущества и недостатки — разве после этого сценарий может быть неудачным?