Чудеса святого Иоанна Кронштадского. При жизни, по смерти и в наши дни
Шрифт:
Исцеления болящих
Рассказ священника В. Шустина
Когда я был еще совсем юным, отец мой серьезно заболел. Профессор Военно-медицинской академии Симановский определил, что у него горловая чахотка. Все горло покрылось язвами, и голос у отца совершенно пропал. Я помню, на Рождество, по случаю болезни отца, не делали нам и елки. В доме царил как бы траур, все говорили шепотом, царило уныние; нас, детей, не пускали к отцу. Симановский заявил, что жить ему осталось дней десять, а если увезти с большими предосторожностями
В это время как раз вернулся в Кронштадт из одной своей поездки отец Иоанн. Послали ему телеграмму. Он приехал к нам, прошел к отцу в спальню, взглянул на него и сразу воскликнул:
– Что же вы мне не сообщили, что он так серьезно болен? Я бы привез Святые Дары и причастил бы его.
Мой отец умоляюще смотрел на батюшку и хрипел. Тогда батюшка углубился в себя… и, обращаясь к отцу, спрашивает:
– Веришь ли ты, что я силой Божией могу помочь тебе?
Отец сделал знак головой. Тогда отец Иоанн велел открыть ему рот и трижды крестообразно дунул. Потом, размахнувшись, ударил по маленькому столику, на котором стояли разные полоскания и прижигания. Столик опрокинулся, и все склянки разбились.
– Брось все это, – резко сказал отец Иоанн, – больше ничего не нужно. Приезжай завтра ко мне в Кронштадт, и я тебя приобщу Святых Тайн. Слышишь, я буду ждать, – и батюшка уехал.
Вечером приехал Симановский, а вместе с ним доктор Окунев, тоже специалист по горловым болезням. Им сказали об отце Иоанне и что завтра повезут моего отца в Кронштадт. Симановский сказал, что это безумие, что он умрет дорогой. (Нужно было из Ораниенбаума ехать на санях по морю, а была ветреная, морозная погода.) Но отец верил батюшке, и на следующий день закутали его хорошенько и повезли в Кронштадт…
Когда он вернулся домой, профессор Симановский был поражен: в горле все раны оказались затянуты, только голос отца был еще слаб. Симановский во всеуслышание заявил: «Это невиданно, это прямо чудо!» Так совершилось дивное исцеление моего отца по молитвам батюшки. Отец прожил после того еще двадцать пять лет.
Рассказ О.Н. Терещенко
Единственная восемнадцатилетняя дочь крупного московского сахарозаводчика заболела туберкулезом, и врачи приговорили ее к смерти. Консилиум врачей решил, что жить ей осталось максимум три дня. Скоротечная чахотка быстро и верно разрушала молодую жизнь. Тогда больная упросила родителей пригласить о. Иоанна Кронштадтского.
Он приехал, вошел в комнату, где на кушетке лежала умирающая. Как только больная увидела о. Иоанна, она быстро сползла к его ногам и закричала:
– Батюшка, я жить хочу, а доктора сказали, что я умру!
– И будешь жить, чего плачешь? Только просить исцеления нужно не у тех врачей, что приговорили тебя к смерти, а вот этого Врача, – указав на икону Спасителя, висевшую на стене, спокойно ответил ей о. Иоанн.
После этого он стал усердно и горячо молиться, так что пот проступал на его челе и волосы прилипали ко лбу. Закончив молитву, он обратился к родным со словами:
– Мне здесь больше нечего делать.
Мать, в полном отчаянии, бросилась к нему и закричала:
– Что, батюшка, она умрет?
– Да нет же, она теперь
После этого девушка стала быстро-быстро поправляться и скоро была совершенно здорова.
Воспоминания княгини З.Н. Юсуповой, Париж, 1934 г.
В 1884 году, когда мне было 23 года, я была второй год замужем и матерью любимого ребенка; передо мной открывалась самая счастливая жизнь. Около этого же времени я услышала впервые об о. Иоанне Кронштадтском, что он удивительный молитвенник, что молитва его творит исцеления.
Рассказы об этом произвели на меня большое впечатление, и я искала случая с ним встретиться. Мы думали пригласить его отслужить литургию в нашей домовой церкви, но почему-то не успели этого выполнить, так как я тяжко заболела и три недели была между жизнью и смертью.
Я знала, что меня считают безнадежно больной, но сама этого не чувствовала; наоборот, ощущала себя довольно бодро. Болезнь была сложная: флебит в левой ноге, атрофия печени, приливы к мозгу – почти до слепоты, потрясающие ознобы, температура до 42° (пульс даже перестали считать!) и, наконец, лиловые пятна на теле. Доктора не могли точно определить болезнь и назвали ее тифом особой формы. Только впоследствии стало ясно, что это было заражение крови в тяжелой форме, вызванное преждевременными родами.
Лечил меня, как родную дочь, профессор С.П. Боткин, доброты и внимания которого я никогда не забуду.
Я чувствовала, что меня считают безнадежной; с течением болезни я и сама стала понимать всю серьезность моего положения. По целым суткам я не смыкала глаз и много думала о смерти. Но желание жить так было во мне сильно, что я, не зная, откуда мне придет спасение, не отчаивалась и надеялась, что не умру. Странно только, что в течение этих трех недель, полных самых сильных душевных переживаний, я ни разу не вспомнила об отце Иоанне, и только вдруг в одну из бессонных ночей образ о. Иоанна, которого я никогда не видела, но который был близок моей душе, предстал в моем сознании и не покидал меня всю ночь.
Ранним утром я высказала моему мужу желание видеть о. Иоанна. Я не столько думала о возможности исцеления, сколько боялась умереть, не повидав о. Иоанна. Мой муж тотчас же пошел вниз к моему отцу, чтобы сказать ему о моем желании. Отец встретил его со словами: «Я всю ночь видел о. Иоанна во сне и хочу его попросить приехать помолиться с нами».
Послали в Кронштадт старого слугу. Отец Иоанн был служащим, но, узнав о моем положении, он заменился и сейчас же приехал к нам. Когда о. Иоанн, войдя ко мне, положил руку мне на голову, я сейчас же почувствовала необыкновенное успокоение. Тут же он стал с моим мужем на колени пред образами и начал молиться.
Молитва его была поразительна, и трудно передать впечатление, которое она производила. Он просил у Господа моего исцеления, – не только просил, но даже как будто требовал. И так горячо молился, что и мой дух возносился со словами его молитвы к Богу. Все земное в это время для меня не существовало, исчезло…
После молитвы о. Иоанн снова подошел ко мне, поговорил и, уходя, сказал: «Она не умрет». Это страшно поразило моего мужа, так как все доктора объявили меня совершенно безнадежной.