Чудеса в Гарбузянах (илл. А.Василенко)

Нестайко Всеволод Зиновьевич

«А это светлое время, эти сутки за всю жизнь считается или как? — спрашиваю».

«Да нет! — засмеялся Миг Мигович. — Только за последние две недели. Свеженькое должно быть время. Потому что другое не подействует».

«А-а… Да как же его наберешь за столько?» — скривился.

«Трудно. Я понимаю. Было бы легко, не было бы вопросов. Поэтому можешь друзей своих привлечь. Вы же, кажется, все трое Тайфун Марусю вызволить хотите?»

«Ага, — говорю, — втроем».

«Поэтому и светлое время можно засчитывать у троих».

«О! —

говорю. — Это другое дело».

Хоп! А вы уже за столом сидите, как вот сейчас.

Я рот раскрыл, чтобы вам все рассказать, а Миг Мигович руку предупреждающе поднял:

«Не волнуйся! Они уже в курсе. Они слышали все, что я тебе сказал».

«Ну, тогда, — говорю, — вспомним, ребята, быстренько, что мы такого за две последних недели светлого сделали».

Вы на меня смотрите, моргаете растеряно, а потом ты, Цыган, говоришь:

«А как же это можно подсчитать точно, по минутам? Разве вспомнишь?»

«Ну, это пустяки. Для этого у нас времяметр есть. Да и тетенька Незабудь поможет».

«Помогу. Конечно», — послышался рядом с Миг Миговичем скрипучий голос, хотя никого там не было.

Миг Мигович достал из кармана прибор, похожий на электронный калькулятор, и сказал весело:

«Поехали!»

Вы наморщили лбы. Я тоже.

«Ну… — сказал ты, Сашка Цыган. — Ну, хотя бы вчера… этот стол и лавки…»

«Ага! Правильно!» — подхватили мы с Марусиком.

«Годится! — послышался скрипучий голос тетеньки Незабудь. — По три часа четырнадцать минут семнадцать секунд каждый. Учитываю всех трех вместе, потому что труд был коллективный».

«Ясно», — сказал Миг Мигович и защелкал клавишами на времяметре.

«Девять часов сорок две минуты пятьдесят одна секунда».

«О!» — потер руки Марусик.

Но дальше дела пошли хуже. Как мы не старались, ничего серьезного вспомнить не могли.

В результате на круг выходило светлых минут еще примерно от силы на полчаса.

Мы и не подозревали, что за две недели сделали так мало полезного. Не для себя. Для людей.

«Что же теперь делать? — растерянно посмотрел я на Миг Миговича.

«Именно теперь что-то и надо делать», — сказал Властелин Времени.

«А успеем ли? Он на ней вот-вот женится…»

«Не волнуйтесь, ребята, — успокоил нас Миг Мигович. — Это уже моя забота. Я вас в прошедшее время перенесу».

Я глянул на вас. Вы взглянули на меня.

«Так что же будем делать?»

И вдруг неожиданная мысль пришла мне в голову.

«Ребята! — воскликнул я. — А кто же за нее в колхозе работать будет, пока она у Кощея сидит? Если один раз кто-то ее участок прополол, то не думайте, что так каждый день так будет… Так давайте…»

— Подожди! — перебил Журавля на этом месте Сашка Цыган. — Хватит! Не могло тебе это снится, ведь про тот участок ты только сегодня утром узнал.

Журавль густо покраснел.

Как неприятно, друзья мои, когда хорошего искреннего человека ловят на

неправде, которую он допустил ненароком, совершенно случайно. Вы знаете, в такой момент просто хочется вместе с ним провалиться сквозь землю. И я не проваливаюсь только потому что очень хочу послушать, что было дальше.

— Ну, может, я эти слова про участок и не сказал, — начал оправдываться Журавль. — Разве дословно запомнишь? Но о том, что за нее кто-то работает, пока она у Кощея сидит, точно сказал… Точно!

— Ну, давай разглагольствуй дальше, — снисходительно улыбнулся Сашка Цыган. — Это не имеет значение. Это я просто так.

— Да не выдумываю я! Слово чести! Вот! Только сбил…

— «Так давайте…» — подсказал Марусик.

— Ага…

«Так давайте, — говорю, — ее участок прополем…»

Вы посмотрели на меня без особого восторга.

«Давай», — вздохнул ты, Сашка Цыган.

И ты, Марусик, сказал: «Давай», — и ты тоже вздохнул.

«Ну, хорошо, — произнес Миг Мигович. — Сейчас я вас во вчерашний день перенесу».

Только теперь я заметил, что у него на обеих руках большие часы. На левой руке часы обыкновенные, на которых цифры расположены слева направо, как это говорят, по часовой стрелке. А на правой руке часы необычные — цифры на них идут справа налево, против часовой стрелки (там, где одиннадцать, — один, где десять, — два и так далее).

Взял Миг Мигович и начал со скрежетом переводить их стрелки на этих необычных часах, что на правой руке. Полный оборот сделал и говорит:

«Вот вы и во вчерашнем дне. У вас есть двадцать четыре часа. Но вам столько не нужно. Вам нужно на троих примерно четырнадцать рабочих часов, то есть по неполных пять часов на каждого».

«Не страшно», — бодро сказал я.

«Скажите, а в будущее вы можете переносить?» — с интересом спросил Марусик.

«Могу, — сказал Миг Мигович. — Вот на левой руке у меня хронометр будущего. Я знаю, что вы нетерпеливы, но не торопите время, ребята. Это ни к чему. Время — самое ценное, что есть на свете. Цените каждый миг. Ваши сутки начались, хронометр уже отсчитывает минуты. Приступайте к работе, не тратьте время понапрасну. Мало ли что может помешать. Никогда не угадаешь, что произойдет дальше… Ну, работайте. А я на несколько часов в Южное полушарие, на мыс Доброй Надежды».

И Миг Мигович исчез.

Смотрю, а мы уже на свекловичном поле.

«Что же, давайте!» — говоришь ты, Сашка Цыган.

Засучили мы рукава и начали. Ну и пакостная эта работа — пропалывать свеклу! Кто ее выдумал!

Уже через полчаса мы и разогнуться не могли. Поясница болит, руки затекли, горят огнем. Как это девушки огромные, аж до горизонта, поля обрабатывают? И никакая механизация тут не поможет, междурядья машиной обработать можно, а вот на грядках, чтобы лишнее вырвать, чтобы только одна свеклу оставить, чтобы она могла нормально развиваться, — только руками.