Чудеса в кастрюльке
Шрифт:
Я хотела было открыть кошелек, но Ванька тихо буркнул:
– Вели на весы положить!
– Зачем?
– Врет! Нет там полкило.
И точно, стрелки показали четыреста пятьдесят граммов.
– Что же вы обманываете? – возмутилась я.
– Так тут рынок, – философски заявила торгашка, – не обдуришь – не заработаешь!
После этих двух казусов я доверила покупки Ваньке. И надо сказать, мальчишка отлично справился с задачей. Он тщательно отобрал картошку, понюхал колбасу, забраковал чересчур дешевые сосиски и велел взять про запас
Через час я пересчитала оставшуюся наличность и была приятно удивлена. В кошельке осталось намного больше денег, чем я рассчитывала, поэтому Ванька получил не одно, а сразу целых три яйца.
«Мужская сила» выказала полный восторг и, издав вопль команчей, кинулась смотреть на прилавок с игрушками. Я постояла у газетного ларька, купила новую книжицу Смоляковой и оглянулась. Ванька топтался у витрины, где были представлены сборные модели. Я подошла поближе.
– Гляди, – в полном восхищении заорал мой спутник, – скелеты собирать! У-у, здорово! Скелет динозавра, тигра, слона…
Видя, с каким вожделением он смотрит на недоступные коробки, я вновь вытащила кошелек.
– Выбирай, но только маленький.
– Bay! – завопил Ванька так, что у продавщицы в отделе посуды зазвенели чашки. – Вилка! Я тебе всю жисть верой и правдой служить буду!
Мне стало смешно и одновременно грустно. Ну зачем Маринка завела ребенка? Похоже, что ни она, ни баба Клава не любят мальчика. Одет он был у них хуже некуда, игрушек практически не имел, кроме пары отвратительных пистолетов.
– Давай, давай, – поторопила я ликующего Ваньку, – времени мало.
– Хочу скелет Покемона, – заявило дитя.
– Такого нет, – ответила продавщица.
– Почему?
– Ну Покемона живого не бывает, – принялась растолковывать девушка, – а в этой серии только животные.
– Так Покемон взаправдашний.
– Лучше возьми тигра, – посоветовала я, – он страшней.
Еле волоча сумку на колесах, мы дошли до шоссе и поняли, что попали в трудную ситуацию. Вдоль дороги тянулась железная палка, уж не знаю зачем установленная на тротуаре. Перешагнуть ее чистый пустяк, но вот перетащить тяжеленную торбу практически невозможно. Во всяком случае, мне не справиться. Впрочем, впереди виднелся небольшой разрыв, но прямо около него был припаркован джип. Внутри сидел парень лет тридцати. Я постучала в окно.
– Чаво? – поинтересовался водитель, опустив стекло. – Иди себе мимо, не подаю.
– Вы не могли бы на пару минут отъехать?
– Чаво?!
– Сделайте одолжение, уберите на мгновение джип. Видите, у нас с ребенком очень тяжелая сумка, а перейти дорогу можно только в том месте, где стоит ваше авто.
– Ну и чаво?
– Я протащу сумочку, и вы встанете назад.
– А-а… Не-а, не могу.
– Почему?
– Хозяин велел тут стоять.
– Так я же не прошу вас никуда уезжать! Лишь на пару секунд отъехать.
Шофер окинул взглядом меня, одетую в затрапезную синтепоновую куртку, Ваньку, шмыгающего носом, потом
– Не-а, не велено двигаться. Я растерялась:
– Но вы загородили проход.
– И чаво?
Я беспомощно оглянулась. Железная палка тянулась очень далеко, следующий разрыв находился на перекрестке, почти в трехстах метрах от того места, где стояли сейчас мы с Ванькой. Но альтернативы нет, придется делать громадный крюк. Я уже хотела сказать мальчику: «Пошли вперед», как Ваняша хриплым голосом заявил:
– Слышь ты, хрен с горы, откати колеса, чего нам зря переть?
– Это ты мне, малец? – изумился парень.
– Тебе… мать, – спокойно сказал ребенок, – давай… отсюда, пока… не получил. Ща папка подойдет, он тебе полные охапки… насует.
В глазах шофера мелькнуло нечто человеческое. Я приободрилась и добавила:
– Мой сын прав… отсюда, а то без… останешься.
Водитель мигом завел мотор и отъехал. Мы с Ваняшей стащили торбу и бодро поволокли ее к дому. В лифте мальчик обиженно протянул:
– Ага, мне нельзя так разговаривать, а тебе – пожалуйста? Несправедливо получается.
Чувствуя полную педагогическую беспомощность, я попыталась оправдаться:
– Ты еще маленький.
– Значит, взрослым можно? – уточнил Ваня.
– Нет, но иногда случается такая ситуация, когда нужно. Видишь ли, мы просили этого шофера по человечески, а он не желал понимать, пришлось договориться с ним на том языке, который… Педагогический запал кончился.
– Ну, – поторопил Ванька, – и чего?
– Ничего, – коротко сказала я, – учи слова, которые тебе нельзя произносить.
– Ага, а тебе можно, – завел ребенок по новой, – это несправедливо!
– В жизни, как правило, торжествует несправедливость, – заявила я, – хочешь железную дорогу? Ваня обиженно засопел и ничего не сказал.
Глава 19
Не успела я войти в аптеку, как провизорша чуть ли не закричала:
– Какая папка? Что за документы? Ничего вы тут не оставляли!
– Погодите…
– Вот еще! Если где кинули, не надо на других сваливать!
– Ничего я не теряла!
Зоя Андреевна осеклась, потом другим тоном сказала:
– Уж извините, сменщица моя, Татьяна Николаевна, сообщила мне: женщина утром приходила, бумаги тут оставила. И так ее описала, прямо вы! Куртка бежевая с капюшоном, сама без шапки, волосы торчком…
– Знаете, сколько людей в такой одежде по улицам бегает? – улыбнулась я. – Я на рынке прикид купила, не в бутике.
– Простите, накричала на вас, – принялась угрызаться совестью фармацевт, – очень обидно стало. Тут люди чего только не забывают, все в целости и сохранности держишь, а уж документы особенно. Один раз мужчина портмоне бросил, с большой суммой денег. Хорошо, внутри визитки лежали, позвонили ему, так он даже не поверил. А вам что? От головной боли?