Чудеса все же возможны
Шрифт:
– Я никак к себе привыкнуть не могу. Как увижу себя в зеркало, так вздрагиваю.
Владимир не понял, как это может быть. Что это с ней? Заболела, что ли?
И тут Любашка сказала такое, отчего у него потемнело в глазах:
– Странно, а мне очень нравится твое новое лицо. Такое хорошенькое, почти прелестное. Тебя Володька видел?
Ответ Насти его просто убил:
– Видел. Но я ему не сказала, что это я. Так, поговорили и разошлись.
Девчонки задали потрясающий вопрос:
– Почему? Застеснялась, что ли?
Услышав
– Ну наверное. Оно ведь всё равно не свое. Искусственное, как маска. А внутри я всё та же, некрасивая. У меня мироощущение ведь не поменялось…
Вот оно что! Она сделала пластическую операцию! Итак, Ася и Настя – один и тот же человек! И Настя просто водила его за нос, невесть чего добиваясь! И ведь он чувствовал, чувствовал, что это она, но не мог поверить своим глазам! А их надо было просто закрыть!
Люба что-то говорила о душе, но он ее не слушал, думая о своем, зато очень хорошо расслышал ее заключительные слова:
– Ты же всё равно осталась всё той же Настей Тороповой!
Со дна души поднялся настоящий шквал чувств, включающий и радость, и гнев, и неудовлетворенную страсть, отчего, видимо, его физиономия стала просто страшной, потому что Машка, случайно взглянувшая в его сторону, ужасно побледнела и странным детским голоском пропищала:
– Ой, здравствуй, Володя! Какими судьбами ты к нам?
Глава седьмая
Настя повернулась и жалко закашлялась, не в силах произнести ни слова. На ее виске забилась синеватая жилка. Как Владимир и думал, у нее было лицо Аси.
Он угрожающе усмехнулся и со зловещим спокойствием сказал:
– Здравствуйте, девочки. Как дела?
Они испуганно сбились в кучку, как цыплята, потерявшие наседку. Чтобы смягчить напряжение, повисшее в воздухе, Люба поспешно заворковала, комкая фразы:
– Ты представляешь, Настя сделала наконец пластику лица и теперь стала такой хорошенькой! Мы за нее так рады! Теперь у нее от поклонников отбоя не будет!
Он насмешливо прервал ее сумбурную речь:
– У нее уже нет отбоя от поклонников, я сам в этом убедился.
Выйдя из ступора, Настя поняла, что ей немедленно нужно спасаться бегством – столько в его голосе слышалось похрустывающего льда. Она старательно улыбнулась неслушающимися губами и сказала, прилежно выговаривая все буквы, будто боялась, что ее не поймут:
– Ну до свиданья, мне пора! У меня столько дел! – и попыталась повернуться, чтобы уйти.
Естественно, Владимир этого не допустил. Он ухватил ее за запястье, и она поняла, что чувствуют преступники, когда на их руках застегивают кандалы.
Всё также жутковато усмехаясь, Влад заметил:
– У нас с тобой много незаконченных дел, не находишь? Так что пойдем, поговорим!
Она дернулась, пытаясь освободиться, но безуспешно. Кивнув на прощанье испуганно прижавшимся друг к другу подружкам, он повлек Настю за собой. Она умоляюще повернулась к оставленным
Подошли к Мерседесу. Он достал из кармана пульт, отключил сигнализацию. Затем открыл дверцу водителя и, перехватив ее запястье левой рукой, разблокировал двери. Всё так же не выпуская ее из рук, перешел к пассажирской дверце, открыл, не слишком вежливым толчком заставил сесть на сиденье.
Склонившись, защелкнул на ней ремень безопасности и одним длинным прыжком очутился на месте водителя. Заблокировал дверь с ее стороны и тронул с места. Намеренно не спеша вывел машину на дорогу и поехал, влившись в длинную череду машин.
Когда он повернул не к дому Насти, а выехал на центральную трассу, она откровенно запаниковала.
– Куда ты меня везешь? Я с тобой никуда ехать не хочу!
Он злобно осклабился.
– А куда ты хочешь? К этому своему развязному бойфренду? Не выйдет, радость моя! На сей раз ты поедешь ко мне!
Владимир явно был не в состоянии воспринимать ее ответы адекватно, и Настя вконец растерялась. Дрожащим голосом попросила:
– Ты все неправильно понимаешь! Отвези меня домой, пожалуйста…
Услышав эту невинную просьбу, он набычился, будто она его смертельно оскорбила, и прорычал:
– Я на твоем месте помолчал бы!
Она не знала, как сладить с разъяренным мужчиной, и испуганно сжалась в кресле. Таким она Владимира не видела никогда. Почему-то считала, что он сдержанный и спокойный. Из тех, кого называют пофигистами. Но оказалось, что ее жизнь ему далеко не безразлична.
Искоса взглянула на него и поразилась. Откуда у него седина на висках? Еще совсем недавно ее не было. Что у него случилось? Не выдержав, сочувственно спросила:
– Влад, у тебя всё в порядке?
Он отрезал:
– Всё!
Не поверив, она продолжала допытываться:
– Но почему у тебя поседели виски? Что случилось?
Лучше бы она это не говорила, потому что он внезапно бросил руль, повернулся к ней всем телом и заорал:
– И она еще будет об этом у меня спрашивать?! Замолчи, ради бога, целее будешь!
Она вытаращила глаза и замолчала, не понимая, чем вызвала такую бешеную реакцию. Он вернулся к рулю и вцепился в него так, будто это был спасательный круг, а он тонул один посредине океана.
К дому подъехали в полнейшем молчании. Бесцеремонно изъяв Настю из машины, он быстро протащил невольную гостью по вестибюлю и запихнул в лифт. Оказавшись с ним в замкнутом пространстве, она еще острее почувствовала угрозу, волнами расходившуюся вокруг.
Его лицо было так напряжено, что на шее взбугрились сизые вены. Он дышал трудно, с присвистом, и Настя с невольным сочувствием подумала, как же ему тяжело. И тут же подумалось, что скоро и ей будет не менее тяжело. Но за что? Она не чувствовала своей вины и не стыдилась того, что сделала.