Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями
Шрифт:
Наконец Нильс увидел большое дупло.
Из чёрной дыры, как из окна, высовывались четыре маленьких бельчонка.
Они вертели во все стороны острыми мордочками, толкались, налезали друг на друга, путаясь длинными голыми хвостами. И всё время, ни на минуту не умолкая, они пищали в четыре рта, на один голос.
Увидев Нильса, бельчата от удивления замолкли на секунду, а потом, как будто набравшись новых сил, запищали ещё пронзительней.
– А ну-ка, прекратите эту музыку и расскажите
Но в ответ ему раздался такой отчаянный писк, что у Нильса в ушах зазвенело.
– Тирле упал! Тирле пропал! Мы тоже упадём! Mы тоже пропадём! – верещали бельчата. – Мама! Мама! Иди сюда. Мы есть хотим!
Нильс даже зажал уши, чтобы не оглохнуть.
– Да не галдите вы! Пусть один говорит. Кто там у вас упал?
– Тирле упал! Тирле!
– Он влез на спину Дирле, а Пирле толкнул Дирле, и Тирле упал.
– Постойте-ка, я что-то ничего не пойму: пирле-дирле, дирле-пирле! Позовите-ка мне белку Сирле, это ваша мама, что ли?
– Ну да, это наша мама! Только её нет, она ушла, а Тирле упал. Его змея укусит, ястреб заклюёт, куница съест. Мама! Мама! Иди сюда!
– Ну, вот что, – сказал Нильс, – забирайтесь-ка поглубже в дупло, пока вас и вправду куница не съела, и сидите смирно. А я полезу вниз, поищу там вашего Мирле – или как его там зовут!
– Тирле! Тирле!
– Его зовут Тирле!
– Ну Тирле, так Тирле, – сказал Нильс и осторожно стал спускаться.
6
Нильс искал бедного Тирле недолго. Он прямо двинулся к кустам, откуда раньше слышался писк.
– Тирле! Тирле! Где ты? – кричал он, раздвигая кусты.
Из глубины кустарника в ответ ему кто-то тихонько пискнул.
– Ага, вот ты где! – сказал Нильс и смело полез вперёд, ломая по дороге сухие стебли и сучки.
В самой гуще кустарника он увидел серый комочек шерсти с реденьким, как метёлочка, хвостиком. Это был Тирле. Он сидел на тоненькой веточке, вцепившись в неё всеми четырьмя лапками, и так дрожал со страху, что ветка раскачивалась под ним, точно от сильного ветра.
Нильс выждал, пока кончик ветки наклонится к нему, и, ухватившись за него обеими руками, как на канате, подтянул Тирле к себе.
– Перебирайся ко мне на плечи, – скомандовал Нильс.
– Я боюсь! Я упаду! – пропищал Тирле.
– Да ты уже упал, больше падать некуда! Лезь скорее!
Тирле осторожно оторвал от ветки одну лапу и вцепился в плечо Нильса. Потом он вцепился в него второй лапой и наконец весь, вместе с трясущимся
– Держись покрепче! И когтями не очень-то впивайся, – сказал Нильс и, сгибаясь под тяжёлой ношей, медленно побрёл в обратный путь.
– Ну и здоровенный же ты! – вздохнул Нильс, выбравшись из чащи кустарника.
Он осторожно спустил Тирле на землю и в раздумье стал рассматривать сосну, как будто прикидывая, сможет ли он дотащить Тирле до беличьего дупла.
– А, моё почтение, господин Нильс! Как поживаете? Давно не виделись! – затрещал над ним знакомый скрипучий голос.
Это была длиннохвостая сорока, с которой Нильс познакомился нынче утром.
– Не хотите ли, я провожу вас к белке Сирле? Я знаю самую короткую дорогу.
Нильс ничего не ответил ей. Он снова взвалил на спину Тирле и двинулся к сосне. Но не успел он сделать и трёх шагов, как сорока пронзительно закричала, затрещала, захлопала крыльями.
– Разбой среди бела дня! У белки Сирле похитили бельчонка! Разбой среди бела дня! Несчастная мать! Несчастная мать!
– Никто меня не похищал – я сам упал! – пискнул Тирле.
Но сорока и слушать ничего не хотела.
– Несчастная мать! Несчастная мать! – тараторила она как заведённая.
А потом сорвалась с ветки и стремительно полетела в глубь леса, выкрикивая на лету всё одно и то же:
– Разбой среди бела дня! У белки Сирле украли бельчонка! У белки Сирле украли бельчонка!
– Вот пустомеля! – сказал Нильс и полез на сосну.
7
Нильс уже был на полпути, как вдруг услышал какой-то глухой раскатистый шум.
Шум приближался, становился всё громче, и скоро воздух наполнился птичьим криком и хлопаньем тысячи крыльев.
Со всех сторон к сосне слетались встревоженные птицы, а между ними взад и вперёд сновала длиннохвостая сорока и громче всех кричала:
– Где этот злодей Нильс? Ищите его! Ловите его! Держите его!
– Ой, я боюсь! – прошептал Тирле. – Они тебя заклюют, а я опять упаду!
– Ничего не будет, они нас даже не увидят, – храбро сказал Нильс, а сам подумал: «А ведь и верно – заклюют!»
Но всё обошлось благополучно.
Под прикрытием веток Нильс с Тирле на спине добрался наконец до беличьего гнезда.
На краю дупла сидела белка Сирле и рыжим пушистым хвостом вытирала слёзы.
А над ней кружилась сорока и без умолку трещала:
– Несчастная мать! Несчастная мать!
– Получайте вашего сына, – тяжело пыхтя, сказал Нильс и, точно куль муки, сбросил Тирле в отверстие дупла.
Увидев Нильса, сорока замолчала на минуту, а потом решительно тряхнула хвостом и застрекотала ещё громче:
Конец ознакомительного фрагмента.