Чудище
Шрифт:
– Как он работает, Отец?
– Кто-то назвал бы это чарами.
– Но я думала это магия. В моих сказках упоминаются все виды чар и заклинаний. Колдуны произносят темные заклинания в глубине ночи, взмахивая руками над котлом и направляя черную магию на ужасные дела.
Он улыбается.
– На самом деле чары это и есть магия. Но я не говорил, что я так это называю, а только то, что некоторые люди назвали бы. Существуют другие не магические способы делать удивительные вещи.
Он перестает улыбаться.
– Боюсь,
– В чем разница между наукой и магией? – Я не хочу путать эти два понятия и ошибочно принять невинного человека за колдуна.
– Разница больше чем ты думаешь, но меньше чем видно невооруженным глазом. Магия это то, чем можно быть наделенным; наука требует знаний физических свойств предметов. И то, и другое можно использовать, чтобы воздействовать на мир, который ты видишь вокруг. С помощью науки нельзя совершить магическое действие, но ты все равно можешь совершать необычные вещи.
– Как я?
Он отрывает свой взгляд от мертвой курицы.
– Именно.
На моем лице отражается понимание. Все начинает приобретать смысл.
Я встаю по другую сторону от стола, чтобы наблюдать, как Отец работает. Он бормочет что-то и быстро двигает руками. Это завораживает, но не настолько, чтобы я забыла задать вопрос, который мучает меня с тех пор, как я разговаривала с девочкой наверху.
– Как выглядела моя мама?
Отец останавливается, и сильно бледнеет.
– О, Ким. Почему ты спрашиваешь?
Мое лицо краснеет.
– Думаю, я могла вспомнить ее. Немножко.
– Что ты имеешь в виду? – Отец хмурится.
– Эта девочка. Она упомянула свою маму. И потом я увидела что-то. Мимолетное видение женщины в голубой юбке. Оно было такое реальное, я как будто ощущала материал между пальцами.
Я не уверена как озвучить то яркое чувство, которое я испытывала, когда у меня было видение, но я надеюсь моих сбивчивых объяснений будет достаточно чтобы Отец догадался сам.
Отец откладывает курицу и заключает меня в объятие.
– Мой дорогой ребенок, твоя мама была самым прекрасным созданием. У тебя ее глаза, и ты такая же милая как она. Если ты что-то увидела, это только кусочек памяти, которую сохранил твой мозг. Не беспокойся об этом, и не жди чего-то еще в этом роде. Любые воспоминания, которые у тебя остались, будут разрозненными и запутанными. Тебя только огорчит то, что ты мельком увидишь, но не сможешь вернуть.
Правда в словах Отца гнетет меня. Чтобы ни значила когда-то для меня моя мама, это потеряно навсегда.
Он возвращается к работе, а я, молча, наблюдаю за ним несколько минут, мои мысли возвращаются к путешествию прошлой ночью.
– Ты
– Без сомнения, – говорит он, потом замирает. – Почему ты спрашиваешь?
– Король не мог передумать?
– Это маловероятно, имея колдуна, который продолжает мучить людей, – он кладет свои руки на край стола. – Почему, Кимера?
Мне вдруг стало не комфортно. Он смотрит на меня напряженно, и я знаю, что мне нужно рассказать ему о мальчике, которого я видела, пробегающим мимо фонтана. Часть меня сопротивляется. Часть меня хочет сохранить в секрете этого мальчика.
Но Отец всегда был со мной хорошим и великодушным, я не могу утаивать от него что-нибудь. Он должен знать все, что касается моей миссии. Я не хочу совершить какую-нибудь ошибку, которая позволит колдуну выполнить свои ужасные планы.
– Кимера? – Он смотрит более сурово, чем раньше.
– Там был мальчик. Я думаю. Он пробежал мимо меня. На площади, где стоит фонтан с ангелами.
Руки Отца сильно сжали край стола так, что на коже выступили голубые линии вен.
– Он тебя видел? – с нажимом прошептал он.
От страха у меня пробежала дрожь по спине. Я качаю головой.
– Я спряталась в тени. Он не подозревал, что я там. Мне показалось это странным, потому что уже начался комендантский час.
Его руки ослабили хватку, но в глазах отсутствующий взгляд, как будто его больше нет рядом со мной в комнате.
– Да, это странно. Я рад, что ты рассказала мне. – Его глаза встретились с моими. – Если ты заметишь, что что-то еще не так, ты должна рассказать мне. Кроме того, ты не должна позволять мальчику или другим людям видеть себя. Ты понимаешь, Кимера?
– Да, Отец. Я буду оставаться незаметной. Обещаю.
– Хорошая девочка. Теперь подержи это, – он дает мне холодные пушистые лапы, показывая как рукой прижать их к телу курицы. И курица и лапы повреждены, но пока Отец бормочет что-то и добавляет травы со своих полок – перец, чтобы согреть, алоэ чтобы вылечить – они оттаивают и меняют форму у меня на глазах. Теперь плоть мягкая и теплая.
Мой Отец на самом деле удивительный человек. С помощью маленьких болтов он прикрепляет лапы к курице и продолжает что-то бормотать.
– Сколько времени мы сможем держать ее здесь? – Мои мысли возвращаются к девочке, спящей на верху башни. – Они все будут жить с нами?
Отец выглядит ошеломленным.
– Конечно, нет. Где мы их всех разместим? У нас нет места для стольких девочек. – Глядя на мое удрученное выражение лица, он гладит меня по плечу. – Не волнуйся. Она и все остальные, кого ты спасешь, отправятся в удивительное место. Там намного лучше, чем здесь.
– А что с их мамами? Они могут тоже поехать туда? Девочка сказала, что скучает по маме. – От воспоминаний у меня защемило в груди, но я подавляю в себе это чувство.