Чудная Деревня. 1. Начало. 2. Скользкие вершины. 3. Русалочье озеро
Шрифт:
– Нужно срочно приватизировать землю на которой мы живем пока ее не выкупил шустрый фермер. – И тоже провести газ и свет. – Пора уже жить с цивилизацией, а не дикарями,– говорил он весьма эмоционально. – И время такое, всю нашу деревню надо срочно оформить и выкупить, срочно. – А, то выкинут нас отсюда и не посмотрят, что мы тут все такие крутые маги или просто разнесут тут все бульдозерами, да и испохабят. Тем более аргументировал Иван Ваныч, – многие слышали про нас и считают это место необычным. – И могут найти нас несмотря на морок. – И надоело мне уже с сотовым телефоном … для зарядки бегать в Баево.
Весь вопрос был только в деньгах. У Ивана Ваныча были возможности все быстро оформить, и он поторапливал нас,– жителей Чудной деревушки. Народ у нас в деревеньке был зажиточный хоть и жили по привычке все скромно, даже аскетично. Из всех жителей только Любава брала оплату- сколько дадут и часто просто лечила бесплатно,
Тот же Питирим, обычно споря с Любавой говорил частенько,– я вылечу двоих людей и на эти деньги живу свободно год, а то и больше. – А, ты людей десятками за копейку или кусок хлеба принимаешь.
Любава расстраивалась от слов Питирима, но менять ничего не собиралась. Считая, у каждого из нас свое служение, я тоже поддерживала ее. Мне так казалось правильно что ли, слишком уж последние годы все стало вокруг завязано на деньги. Конечно я была еще неразумным подростком, но мне казалось мы и так зарабатываем денег достаточно, даже копим, и зачем нам еще больше. Небольшой финансовый запас иметь конечно нужно, но не более. В нашей жизни с Любавой тоже происходили изменения. К пятнадцати годам я вытянулась, окрепла и тянула всю тяжелую работу по дому, Любава хоть и была здорова, – но годы брали свое. В лес со мной она ходила редко уже, хотя Питирим ругался, что меня отпускать в лес без пригляда пока нельзя. Любава теперь в основном хлопотала дома и присматривала за нашими больными, делала заготовки для снадобий. Дар мой тоже рос со мной и развивался все так же медленно, не торопясь, но я почему-то чувствовала так правильно. Часто глядя на больных (особенно с запущенными болезнями) мне приходило понимание как составить индивидуальный рецепт для каждого больного. Я не могла объяснить свои знания, вернее понимала откуда они, но сказать никому не могла. Происходило все просто вот гляжу на больного и знаю, что ему нужно и в какой дозировке и все. Еще пару раз мне пришлось отказать от лечения, и для этого тоже были причины. Вместе со знаниями меня ограничила моя … хозяйка … Смерть, показав мне черту до которой я могу работать с людьми.
Незадолго до этого мне во сне привиделась женщина красивая, величественная на фоне черного неба с редкими яркими звездами. Красота ее была весьма необычной. Черты лица вроде резкие притягивали мой взгляд как магнитом, но смотреть на нее мне было больно и страшно почему-то. Черные бездонные глаза смотрели прямо в душу выворачивая ее наизнанку. Я подросла, и моя госпожа хотела знать глубину моего дара и его возможности. Она стояла передо мной босая на черной траве в длинном простом платье, смотрела на меня с еле уловимой насмешкой и … тревогой. Она рассматривала меня как букашку которая вдруг оказалась на ее дороге или будущую ученицу. Ее эмоций уловить я не смогла, но чем-то я ее озадачила и привлекла к себе ее особое внимание. С какой-то дерзостью несмотря на свой страх и ужас я заставляла себя смотреть на нее. Длинные темные волосы гривой рассыпались за ее спиной, черные как ночь глаза ее сверкали и прожигали меня насквозь, и я не могла никуда спрятаться от ее взгляда тонула в нем и боялась. Она была окружена тьмой которая колыхалась за ней повторяя ее очертания как тень и была живой, – запах тлена и ладана ударил в нос.
– Есть тебе определенный предел в лечении,– произнесла она обращаясь ко мне,– и запомни. – Перешагнешь его, значит пойдешь против правил, установленных тысячелетиями таким, как ты. – И в наказание – возьму тебя. – Бунтари против меня обречены на вечное проклятие, служить мне вечность. – Если ты за больным видишь мой силуэт, – отказывай от лечения. – Человек уже мой, и я его не отдам, лучше облегчи ему уход, я позволяю это. – Будешь служить мне верно, как полагается, то и награжу тебя. – Выбор только за тобой предупреждений больше не будет, но мы еще встретимся не раз.
Подул ветер и все вокруг стало рассыпаться. Женщина тоже стала медленно разлетаться пылью и вскоре от нее остался только скелет, обрамленный тьмой. Глазницы черепа горели пламенем и смотрели на меня гипнотизировали, не давая возможности убежать, а все мое тело как закаменело.
– А это чтоб ты не забыла !!! – и не думала, что это сон,– услышала я вновь ее голос,– тебе знак,– и рука скелета вцепилась в меня.
Я пыталась вырваться, но безуспешно. И тут новый порыв ветра налетел, закружил все вокруг и буквально сдул мой кошмар. Проснулась и закричав я вскочила с кровати почувствовав боль от ожога на руке. Зажгла лампу и увидела на своей руке черный выжженный оттиск от пальцев. Он стал сходить только когда я увидела первого больного за которым стоял смутный женский силуэт. Как бы мне не было жалко человека, но я отказалась его лечить. Единственное чем я смогла помочь больному, это сделать для него обезболивающую настойку. Что бы безнадежный больной
Когда я после ночного кошмара сбежала вниз к Любаве и рассказала ей свой сон она с испугом обняла меня. Отметина на моей руке привела ее в больший ужас, чем меня.
– Женщина в твоем сне – это смерть. – Все, кто умеют лечить видят ее, правда к каждому она приходит в разном облике,– сказала Любава и добавила, – спорить со смертью не нужно. – Она просто заберет того, кто уже ей принадлежит и любого, кто ей помешает. – Слушайся ее всегда и может она тебя в будущем наградит. – Никогда, слышишь, никогда не иди ей наперекор, иначе и после смерти она устроит тебе персональный ад. – Я сама ее не видела, не почину ей ко мне являться, но слышала о ней много. – А, это значит раз она к тебе пришла, то твой дар больше чем мы думаем. – Берегись всегда девонька и не зли ее никогда. – Смерть это и есть наша Госпожа которой мы служим, и она никогда не прощает ошибок.
Долгие споры по приватизации и благоустройству нашей деревеньки наконец, то завершились у Ивана Вановича нашего колдуна действительно оказались хорошие связи. Он быстро помог сделать документы (у кого не было), у Любавы вот не было ни паспорта, ни прописки. Она ухитрилась всю свою долгую жизнь прожить безо всяких документов, я даже не подозревала что так можно. Он узаконил все наши дома вместе с землей, и не только в Чудной деревне. К каждому дому он оформил большой кусок земли по максимуму возможного. И теперь от деревушки Баево и до реки земли были нашей собственностью или в аренде. Иван Ваныч действительно сделал все, чтобы здесь никто не ходил из чужих людей, теперь все строго по закону. А наша деревенька прошла по документам как населенный пункт Светлый. Вслед за этим с Баево к нам потянули газ и электричество. Обошлось нам это все очень дорого, хорошо еще, что в складчину. Одной семье было бы такое не потянуть такие расходы. Кроме этого отсыпали гравием дорогу от нас в Баево. Газ и электричество дотянули быстро, деньги очень ускорили работы. Но печки в домах выкидывать никто не стал, живой огонь для колдовства – лучше всего и его ничем не заменить. И сразу же, как-то дружно все решили сделать благоустройство в домах. Неугомонный Иван Ваныч привез бригаду рабочих, и они быстро и дорого благоустроили нам всем дома.
Мы с Любавой тоже не остались в стороне, не зря она так долго откладывала деньги. Убрали кровать Любавы из-под лестницы и там повесили газовый котел для обогрева и там же сделали туалет и умывальник. Рабочие обшили все красиво пластиковыми панелями. Умельцы строители даже двери в наш санузел подобрали под общий стиль дома. На кухне у нас теперь была газовая колонка и раковина со сливом. Колодец перед домом утеплили и установили насос, а в дом и баню от него провели воду. Слив провели в септик тройной очистки который закопали в саду. В бане тоже поставили отдельный котел и газовую колонку. Нет, мы топили баню, как и раньше дровами только теперь раз в неделю и для собственного удовольствия. У нас был большой предбанник и там теперь постоянно было тепло и сухо и самое главное там теперь стояла стиральная машина автомат. Стиральная машина для нас стала настоящим праздником, ведь людей проходило через наш дом много и постоянная на руках стирка постельного белья и полотенец – это что – то страшное. Мозоли у меня с рук не сходили не смотря ни на какие волшебные мази. Там же в предбаннике зимой мы теперь и белье сушили. И душ можно было принимать в любое время года не заморачиваясь с натаскиванием воды и ежедневной растопкой бани. Во все дома купили холодильники и телевизоры и даже провели вместе с электричеством стационарные телефоны. А с телефонами в наши дома пришел и интернет. Сотовая связь в лесу редко ловила и плоховато, вышек не было рядом. Иван Ваныч пошептался с Любавой и привез мне купленный в Тамбове ноутбук. И жить, как-то в деревушке сразу стало легче, вернее комфортней и приятней.
Я, как и раньше носила из леса хворост, но это уже не было тяжелой работой на выживание. Счета за газ и свет оплачивали теперь по интернету и для этого всем, у кого не было пришлось завести банковые карты. Цивилизация пришла к нам вдруг и сразу, и мы уже через короткое время просто не понимали, как же мы без этого раньше жили. Любава сначала очень расстраивалась, что мы потратили почти все, что так долго копили, но и радовалась всему новому как ребенок. Она и домовой Прошка теперь частенько пропадали у телевизора и за чаепитием обсуждали увиденные новости и любимые сериалы. После того как все рабочие покинули нас и улеглась перестроечная суматоха, – Питирим снова закрыл деревню мороком. Официальным структурам мы были не интересны, платили исправно и ладно. А поток больных тек потихоньку, как и раньше. Но мне было намного легче, все-таки благоустройство- это прекрасно.