Чудо-цветы
Шрифт:
– Сейчас. Я обязательно отвезу Хариту, - с волнением сказал Фабиан.
– Она у причала, - сказал Ферроль, с надеждой пожимая Фабиану руку.
Фабиан бросился в темноту. Он бежал по хорошо знакомым ему дорожкам, не успевая увёртываться от веток, хлещущих по лицу.
На причале горел одинокий фонарь, вокруг которого облаком кружились мошкара и ночные мотыльки.
Харита с Крессом сидели на скамье. Кресс сидел согнувшись, опустив лицо.
Харита радостно бросилась навстречу Фабиану.
– Как хорошо, что ты здесь!
Фабиан крепко поцеловал её и, промолвив "сейчас", бросился отвязывать лодку.
Свежий ветер, развесивший неводом тучи, наполнил парус, и они быстро пересекали пролив.
Харита рассказала о празднике. Фабиан слушал нахмурившись, опустив взгляд.
– Тщеславие присуще многим людям, в том числе жителям нашего городка. Они гордятся часто бесполезными, бестолковыми вещами, иногда совершают бестолковые поступки, которые губят их жизнь. Это тщеславие, пустозвонство страшно, потому что передаётся и детям. Они растут покинутыми, предоставленные влиянию улицы и особенно таким, как этот Рекастер, растут самоуверенными, презирают искусства и науку.
– И, увы, это так прилипчиво, - сказала Харита, кивая.
– И гибельно...
Они пересекали тёмную воду, в которой колебались месяц и звёзды, как вдруг далеко лопнул воздушный взрыв, рассыпавшийся искристыми звёздами. Взлетела ракета, разрезая ночное небо.
– Это отец! Какая красота!
– воскликнула Харита.
***
Ферроль прибыл в форт спустя час. Запустив последнюю ракету, он не вернулся на общее пиршество, тем более его труд был оплачен.
Он терпеть не мог общества пьяных людей, а ситуация на празднике к тому времени не была благоприятной.
Он сразу же пошёл к дому одиноко живущего Вильсона, бывшего матроса, который давно ушёл с праздника.
– Что-то недоброе затевается, гарпун им всем в глотку, - говорил старый моряк Ферролю, когда они плыли в мерцающем ночном море.
– Там, где появляется этот акулий выкормыш Рекастер, хорошего не жди! Да и Ватек мне в последнее время не нравится. Ты правильно сделал, что ушёл...
– Я своё отработал, - сказал Ферроль, - а смотреть на пьяные рожи мне противно. Мне за это деньги не платят (на этой фразе Вильсон захохотал). Даже на празднике в Лимасе этого не было.
– Ну, о чём говорить, гарпун им в глотку! Праздник в Лимасе был культурный и благородный. А здесь группа перепившихся мозгляков! Не принимаю я этого. Раньше такого не было. Я помню времена без этих твоих салютов, но благопристойные и весёлые. Бывало сам герцог заезжал... А теперь... Перепились, как свиньи! Привечаем уродов, гарпун им в пасть!
Они пристали у форта, и Ферроль попрощался с Вильсоном.
На небе ярко горели созвездия, подрагивая в чернильной космической тьме.
Во дворе форта пылал костёр, за которым сидели в ожидании Ферроля Харита с Фабианом, Генри Вансульт с Дамьеной и приехавший к ним вечером Флетчер.
Сначала Фабиан был молчалив и как бы сторонился Генри, но непосредственность, дружелюбие и добрый юмор молодого охотника расположили его к нему, а Дамьена казалась художнику простой и доброй. С Флетчером Фабиан был немного знаком.
После прибытия Ферроля, который с удовольствием присел у огонька, все стали говорить об отдыхе.
В связи с тем, что до дома Вансультов и Дамьены добираться было достаточно далеко, Флетчер пригласил их переночевать в его имении.
Так и решили. Флетчер запряг лошадь, и повозка тронулась, увозя Генри и Дамьену.
Фабиан тоже собрался ехать, но Ферроль предложил художнику заночевать у них в крепости.
Фабиан покачал головой.
– Я, прежде всего, переживаю за мать. Она будет волноваться, у неё слабое сердце, - промолвил художник, поблагодарив за приглашение.
– Тем более ночь ясная, а плыть мне недолго.
Когда они вышли с Харитой на берег, девушка поцеловала Фабиана на прощание. Под серебряным светом звёзд они увидели тёмную точку вдали, которая постепенно приближалась.
– Постойте, подождите, - послышался голос.
– Важное сообщение!
– Вильсон, это вы?
– спросил удивлённо Фабиан.
– Вы вернулись?
– Что-то случилось?
– встревоженно спросила Харита.
– Случилось, гарпун им в глотку, - проворчал старый моряк.
– Только я пристал к берегу, как мне принёс мальчишка записку. Знаете, от кого? От Гревса! Слушайте, вас собираются брать на абордаж!
– Гревс был на празднике, я видела, - сказала Харита.
– Он собирался ночевать в доме Ватека. И кое-что узнал опасного для вас, - сказал моряк.
– Пойдёмте к свету.
Уже в форте, при свете лампы они прочли записку.
"Важное сообщение для Ферролей (старый форт Бернгрев). Дело обстоит так. Я был на празднике. И слышал, что говорили между собой Ватек и Рекастер. Ватек говорит: "Эти Ферроли давно у меня на подозрении. Люди ими недовольны". А Рекастер говорит: "Я ждать не буду. Сегодня же выжгу это змеиное гнездо. Но людям моим заплатить надо. Сколько положишь?" А Ватек говорил: "Наши решили..." И далее он назвал сумму, но шёпотом, я не услышал. В общем, вам спасаться надо. Вот, решил предупредить".
– Странная записка, - промолвил Ферроль задумчиво.
– Но стоит ли доверять Гревсу?
– спросила Харита.
– Во всяком случае порох сухим держать надо, - проворчал старый моряк.
– О том, что обыватели с острова раскрывают свои пасти против вас - я уже слышал! Клаус, ты опытный человек, знаешь, что там творится. Вам уходить из форта надо.
– Уходить? Но куда?
– спросила тревожно Харита.
– Ну, хотя бы к Флетчеру. На его мызу, - предложил Вильсон.
– Правда его дом осады не выдержит. Если за дело возьмётся Рекастер и его головорезы...