Чудо для миллиардера. Новогодняя история
Шрифт:
Явно во внешности мужчины присутствуют восточные нотки, массивная фигура и вот эта вот шапочка… Не удерживаюсь и хихикаю:
– С наступающим! – отвечаю тихонечко, связки не дают повысить голос.
Рукой хватаюсь за горло. Показываю, что не могу говорить громко. Парень улыбается широко и наклоняется ко мне совсем близко, обдает свежим дыханием:
– Что будете пить, красавица?
Опять голос молодого мужчины перекрывает биты, удивляюсь комплименту, который, судя по всему, искренний, так как мягкие карие глаза
Тушуюсь. Давно на меня так никто не смотрел. Давно мне ничего приятного не говорили…
Я для мужа была чем-то вроде мебели.
Киваю в сторону девушки. Показываю пальцем на ее бокал.
Бармен отслеживает мой жест.
– Хочешь заказать то же, что и у нее?
Киваю. Без слов удаляется творить свои чудеса, а я с восхищением наблюдаю, как в умелых руках подбрасываются железные… эм… не знаю даже, как это называется… похоже на термос.
Неважно. Все равно красиво.
Спустя считанные мгновения бармен ставит передо мной совершенно иной напиток. Он красный. С сахарной крошкой по кромке бокала, а на дне плавает конфетка в виде вишенки.
– Это гораздо вкуснее. За счет заведения. Для самой красивой девушки, которая здесь присутствует. Пусть все невзгоды останутся в этом уходящем году…
Говорит, улыбаясь, причем лицо молодого мужчины озаряется искренностью, восхищением во взгляде. Это не подкат. Просто… просто такое чувство, что он хочет сказать что-то приятное. Немного теряюсь. У меня что, все на лице написано?!
Не хочу думать дальше. Просто благодарю бармена, который отправляется дальше принимать заказы.
Здесь стойка очень большая, длинная, прямоугольная и все забито, народа много, обращаю свой взгляд на сцену, где идет шоу.
Девушки в красивых блестящих мини, напоминающих одежду Снегурочки, отплясывают что-то наподобие канкана.
Не знаю, сколько я наблюдаю за этим красивым танцем, за грацией и движениями, соседка, что сидела рядом, спрыгивает со стула, уходит с мужчиной. Подмечаю краем глаза, но особо не присматриваюсь.
Новогоднюю ночь мало кто празднует в одиночестве. Особенно в подобных местах. Волей-неволей взгляд соскальзывает в зал, где парочки танцуют, смеются, швыряют друг в друга мишурой.
Прислушиваюсь к себе. К своим чувствам.
Хочется ли мне быть сейчас не одной? Возможно.
Хочется ли мне, чтобы здесь и сейчас рядом со мной был мой “скоро совсем бывший муж” – нет.
Отмахиваюсь от мыслей и наблюдаю, как Дед Мороз отплясывает брейк на сцене, и улыбаюсь. Шоу с перцем и юмором.
– Танька, тебя совсем не узнать! – рядом садится грузный мужчина лет за сорок. С пивным пузом, как у моего мужа, плюгавый, с жиденькими волосиками, сразу же кладет руку мне на коленку, которую чуть оголяет не самый короткий подол моего делового платья.
В шоке смотрю на мужичка. Не слишком адекватного, потом на
Как я это определяю. Не знаю. Просто, когда вещь дорогая – это видно. Опять поднимаю изумленный взгляд на лицо мужчины.
– Вы… вы ошиблись, – отвечаю тихо, голос стремительно покидает меня.
Понимаю, что уже с завтра я на несколько дней замолчу. А потом связки отдохнут и как по волшебству голос восстановится. Будто это не я была, что говорить не могла.
Помню, когда в первый раз зимой так переохладилась, было дело в классе пятом, наверное. С девчонками на санках гоняли, я шарф сняла, пришла домой, открываю рот, чтобы что-то сказать, и ничего…
Мама тогда еще сильно перепугалась. Сразу же в поликлинику меня повела. Врач кучу лекарств прописал, а у нас денег не было, тогда всем задерживали страшно на заводе, где оба мои родителя работали, а в аптеке местной в долг лекарств не давали.
Помню, как увидела в тот день маму сгорбленную и рыдающую. Папа ее по спине гладил, успокаивал, а потом ушел и пришел поздно вечером. С лекарствами.
Я маленькая была. В доме у нас гордость была. Старинные часы. Дедушкины. Потом я узнаю, что они пропали. Папа в центр поехал и заложил семейную реликвию…
– Ну, Тань, чего ты ломаешься, как неродная?! – голос противного мужика возвращает меня из мыслей.
Каждый на шок реагирует по-своему. У меня день какой-то богатый на события, смотрю.
– Я не Таня! – говорю едва слышно, но мужчина меня либо не слышит, либо делает вид, что не слышит мой сип.
Клешня пробирается под подол и сжимает мою коленку.
– Такую красоточку я никогда не забуду. Хорош ломаться. Клиента, что ли, другого ждешь?!
Так…
Моя челюсть падает куда-то. И шмякается об пол с громким звуком, а я смотрю в маленькие похотливые глазки, которые едва видны за заплывшими щеками, и мысленно прикидываю, за кого же меня принял этот хомяк?!
Надеюсь, что не за ту самую. Обладательницу одной из древнейших профессий.
– Мужчина, я вас знать не знаю! Я не Таня!
Сиплю не особо убедительно, но тут понимаю, что жирдяй меня слышит. Очень даже хорошо слышит!
– Да, хорош, Танька-Встанька, я же не поскуплюсь. У любого тебя перекуплю. Зашла ты мне. У меня сейчас отдыхалово. Моя старая грымза смоталась с подружками на пару дней на курорт, так что гульнуть надо как следует.
То есть…
Опять смотрю на клешню мужчины и замечаю, что под массивным перстнем виднеется обручальное кольцо.
Ком подкатывает к горлу. Солидарность какая-то с женщиной, которую я не знаю, которую предают. Вот так вот. Низко. Мерзко. Цепляют в клубе девушку, которая промышляет вот таким вот…