Чудо для миллиардера. Новогодняя история
Шрифт:
близкий сердцу контакт под именем “мама”…
– Доча! С наступающим, моя хорошая! – слышу радостное через пару гудков. – Желаю счастья! Благополучия! Чтобы все по твоему сердцу было, Валюшка моя родная!
– И тебя с наступающим, мам, – отвечаю сипло.
– Валя?! Ты заболела? Что с голосом? – сразу же беспокоится, даже голос начинает немного звенеть.
– Ничего страшного, мам, у нас тут холод. Мороз сильный и снегопад. Я немного связки переохладила, пройдет, а так соплей нет, здорова…
–
Вздыхает мама, а я понимаю теперь, почему все эти годы она Ивана не любила. Материнское сердце не проведешь. Помню, когда мы семьями перезнакомились, мама на кухне подошла ко мне, а я посуду за всеми мыла, в глаза заглянула и прошептала тихо:
– Дочка… ты бы не спешила… Валечка моя… Ты уверена, что именно этот мужчина достоин тебя и является твоей второй половинкой?
Помню, как тогда чуть тарелка не выскользнула из рук, а я на маму глянула впервые со злостью. Казалось, что она на что-то сокровенное покусилась, я тогда по уши втрескалась в Ванечку…
Вернее, я его сотворила, образ его соткала из качеств и черт, которые хотела бы видеть в мужчине, и видела то, чего и в помине нет, а вот моя мудрая мамочка, прожившая всю жизнь в любви с одним-единственным мужчиной, который нас на руках носил, видела правду.
– Я люблю Ивана, мама. И я выйду за него замуж! – сказала, чуть повысив голос, и моя добрая мамочка посмотрела на меня, будто сказать еще что-то хочет, а в ее глазах играла тревога, взгляд даже влажный был.
– Счастья тебе, доченька, это все, о чем может мечтать сердце матери…
От воспоминаний ком встает в горле. Ведь мама моя почувствовала, поняла еще тогда, что в крохотной съемной квартире, где мы отмечали то ли знакомство с родителями, то ли помолвку, не было счастья и любви…
Были только мои мечты, мои чувства и надежды глупой девочки-студентки…
Тогда за всеми домывала и убирала я. Вместо уборщицы и все сделала я. Всю готовку. На стол накрыла. Мои родители смогли вырваться и приехать к самой церемонии, так сказать, а задерживать их никто не спешил, так и уехали на следующий день…
В то время как родительница Ивана Зинаида Ярославна, моя будущая свекровь, нос морщила и замечания делала, якобы к мужу своему обращаясь Филиппу Васильевичу:
– Ох, Валечка салатик-то неправильно приготовила, здесь не хватает ингредиентов, ну я понимаю, что в деревне, может, нечасто готовят европейскую кухню, но сюда обязательно надо добавлять болгарского перца, он придает пикантность блюду, а так все пресновато…
Пресновато…
Любимое слово моей свекрухи. И ни разу ни одного слова поддержки, ни поздравления на праздники. Ничего…
Видимо, понаехавшая я должна была быть благодарна за то, что
Хотя Ванечка сам-то не столичный вместе с воображалой маманей и затюканным папаней. Они из провинциального города, но да, я-то из деревни…
– Доча… доча моя… – возвращает меня в реальность голос мамы, – я же слышу, что случилось, маленькая моя?
Обращение родом из детства. Сколько бы тебе ни было лет, пока мама рядом – ты всегда для нее ее маленькая девочка, хотя я уже давно самостоятельный и взрослый человек. Вон муженька на хребте своем столько тащила, только дурой была и того, что творилось в собственной жизни, не замечала.
– Мам. Я развожусь с Иваном, – говорю совершенно спокойно.
Так странно, что по щелчку решение формируется и его, оказывается, так легко озвучить.
– Валечка моя… – выдыхает мама, – ты… ты ведь так любила его…
– Любила, мам. Вот до сегодняшнего дня любила и была полной идиоткой, а ты ведь меня предупреждала, с самого начала ты понимала, что не тот это человек, не “мой”, не тот мужчина, который заслонит собой от всего и позволит быть слабой, с которым не нужно тащить все на себе…
Выдыхаю тяжко. А мама моя молчит. Не спешит ответить коронным – я же говорила! Моя мамочка не такая. Всегда мягкая, понимающая, вот и сейчас она берет паузу и прежде, чем озвучить свое мнение, спрашивает:
– Расскажи мне, Валюша, что произошло… Новый год скоро, несколько часов осталось, а ты такое кардинальное решение приняла. Еще позавчера рецептик салата уточняла для новогоднего стола, хотела своего благоверного порадовать, несмотря на то, что в командировку уезжала…
Спотыкается на мгновение. Явно смекает что-то.
– Доча, а где ты? Командировку…
– Отменили, мам, – договариваю за нее, а потом и вовсе открываю всю неприглядную правду, – и я радостно бежала домой, чтобы с мужем своим Новый год встретить, все ведь приготовила и с тяжелым сердцем сегодня уезжала в командировку, но нас прямо перед самым вылетом развернули в аэропорту, погода нелетная… я домой… а там…
На мгновение прикрываю глаза и замолкаю. Все же это сложно. Это очень и очень сложно, признаться даже самому близкому человеку в том, что тебя предали. Так странно. Изменял мне Иван, а тошно мне…
– В общем, все, что наготовила, пришлось как раз к столу, а муженька я своего нашла на простынях в спальне вместе со своей подружкой. Стояла как дура и смотрела на весь процесс со стороны и так тошнить начало, они… даже не сразу меня заметили…
Всхлипываю и слышу резкое, мамино, повелительное:
– Так, доча! Не раскисай! Недостоин он тебя! Ты права, я сразу увидела, поняла, но ты… ты, моя дорогая, полюбила. И муженек твой был твоим первым сильным чувством и часто первая любовь – обман, я это знала… Недостоин он тебя…