Чудо купальской ночи
Шрифт:
Надя поставила стакан на стол, сдержанно кивнула Полине и не спеша направилась к входной двери. Вдруг остановилась перед ней, повернулась и сказала напоследок:
– Кстати, чтобы вы знали: мы никогда не разведемся со Ставровым. Наш брак устраивает нас обоих, как и та свобода, которую мы даем друг другу. Он мой муж и им останется. К тому же, вы же знаете, Клим чертовски хорош в постели, а такими мужчинами не разбрасываются. Прощайте, Полина. Да, Клим сказал мне, как вас зовут. Он вообще много чего мне про вас рассказал.
И она вышла за
– Книжки! – вдруг подскочила она на месте от пришедшей идеи. – Она сказала записные книжки!
И Полина побежала в спальню, рванула с такой силой на себя выдвижной ящик тумбочки, что он выскочил из пазов, рассыпав по ковру все свое содержимое. Не выпуская пустого ящика из руки, Полинка села, не глядя, на край кровати, в ужасе прошептав:
– Господи, что я делаю?! Что я творю?! – Она отбросила ящик, закрыла лицо руками, застонала и принялась раскачиваться из стороны в сторону, повторяя в полном отчаянии: – Что я делаю?!
И вдруг сорвалась с места, подскочила и принялась лихорадочно носиться по дому, собирая какие-то свои вещи, бегом возвращалась в спальню, кидала их на кровать, снова бежала куда-то, притащила сумку и только тут остановилась, вернувшись в разум.
– Спокойно, – призвала она саму себя. – Подумай и только потом делай.
Думать не получалось. Думать совсем не получалось – было очень плохо, больно, словно вырезали что-то изнутри без наркоза, сил никаких не осталось ни терпеть, ни дышать, ни жить.
Но она заставила себя сосредоточиться на конкретном деле – собрать правильные и нужные на первое время вещи. Остальные можно будет и потом забрать. Когда наступит это «потом» и сколько будет длиться это первое время, Поля не знала, а думать так и не получалось.
На автомате сложила самое важное, по сто, наверное, раз перепроверив и по сто раз повторив в голове, что именно из вещей важно не забыть. Обошла весь дом, выключила везде свет, проверила окна-двери, отключила краник на газовой плите, вышла, заперла дверь на замок, положила ключ под кадку с цветком на веранде, а вот от калитки ключ пришлось взять с собой.
«Ну, ничего, – подумала Полина. – Я его Алине отдам, она передаст хозяину». И вспомнив про Алину, набрала ее номер телефона.
– Ну что, модоложенка, как вы там? – как всегда, приподнято бодро поинтересовалась дизайнер.
– Алина, – мертвым, старческим голосом сказала Поля, – я тебя очень попрошу: если меня начнет разыскивать Клим, скажи ему, чтобы он меня не искал и не звонил. Не надо. Я не хочу и не могу. Ты не переживай, заказ сдам в срок и второй тоже. Только не трогайте меня сейчас. А с ним мне больше не надо встречаться.
– Поля! – проорала Алина. – Что случилось?! Что с тобой?!
– Со мной все в порядке, честно, – уверила Полина, подумала и добавила: – Клянусь. Я жива-здорова
И нажала отбой. И сразу же раздался звонок. Она посмотрела – Клим Ставров! Подумала, слушая мелодию вызова. Стояла, смотрела и думала. И ответила.
– Привет, Полинка, – улыбался он, она прямо слышала, что улыбается, – как ты там одна?
– Клим, – своим новым мертвым голосом обратилась она к нему, – я все знаю. Мне все объяснили про тебя с твоей женой и другими женщинами. Ты больше мне не звони. И искать не надо. Пожалуйста. Ни из жалости, ни из злости. Пока.
– Поли…
Она нажала отбой. Звонок повторился практически сразу, и Поля отключила телефон. Теперь предстояло самое сложное – добраться до бабушки. А это сначала до станции, потом на электричке до Москвы, потом до другого вокзала и снова на электричке до станции, а там либо на такси, либо пехом.
Нет, поняла Поля, ей такое не осилить. Она где-нибудь по дороге скончается. И тут вспомнила, что на станции стоят местные таксисты, – а если уговорить? Дорого будет, понятно, но если по прямой между шоссе ехать, то и не очень-то далеко выходит, они один раз с Климом смотрели, как от него до бабули лучше проехать на машине, не так уж и много получалось.
Одного таксиста она уговорила. Содрал он, правда, не по-благородному, но ей уже было все равно. Полина всю дорогу прокручивала и прокручивала в голове монолог законной жены Ставрова и каждый раз убеждалась, что та знала, о чем говорит, – и про его «все будет хорошо», и про жену в Германии, не дающую развод, да все, все она знала и правду говорила!!
Поля влетела к перепугавшейся заранее бабуле, обняла ее и не отпускала.
– Что, Полина? Какая беда?! – пугалась еще больше бабушка.
– Я ушла от Клима! Вот какая беда! – призналась Полина и уточнила: – Насовсем ушла! И больше не хочу!
– Он тебя что, обидел, ударил? – отлепила от себя внучку и заглянула ей тревожно в лицо Анна Викторовна.
– Нет, что ты? – поразилась такому предположению Поля.
– А ну-ка, хватит! – встряхнула ее за плечи бабуля. – Прекрати тут драмы устраивать! И меня, старую, до смерти пугать! Садись и рассказывай все по порядку!
Он набирал и набирал ее номер, снова и снова слышал одно и то же про абонента, совершенно недоступного!
Черт! Что там происходит?! Где она? Что за странное заявление?! Что там Поля про жену и каких-то женщин знает?! Бред!
Ставров переоформил билет на более ранний вылет в Москву, потеряв кучу денег и не обратив на это никакого внимания. И за время полета такого уже себе напридумывал из-за страха за Полину – до ее похищения или наезда на нее криминала из-за матери. Ну какая это защита, опер с Петровки? Ну что он против черных риелторов, крышуемых или руководимых кем-нибудь из высоких чинов? Пшик! Да за такую хату сейчас раздавят, и мяукнуть не успеешь, тем более Полинка!