Чудо о Розе
Шрифт:
Внезапно погода снова испортилась... поднялась буря... волны с ревом обрушились на обрывистый берег... и Бенедикт исчез...
"Куда он делся?..
– размышлял Аркадий...
– Переселился на небо?.. или нырнул в воду к рыбам?.. да и был ли он?.."
Аркадий подошел к краю обрыва, глянул вниз и отступил...
Прибой пел что-то скорбное...
Запел и Аркадий... он пел плач и лил слезы... жаловался...
Плач оборвался...
Аркадий заполз в пещеру и уснул и тут же проснулся, в объятиях Вики, жалкий,
Вокруг царила тишина...
– - Как перед бурей...
– пробормотал Аркадий и глянул на Вику...
Вика спала, разметавшись...
Ночью разыгралась буря...
К утру буря утихла...
Аркадий лежал и размышлял...
В серое небо тянулись скалы, выстроившиеся ровными рядами силуэтов, источающих обманчивый блеск...
– - О чем ты думаешь?..
– спросил Бенедикт...
– - Что?..
– Аркадий невольно вздрогнул...
– - Можешь не говорить... я знаю, о чем ты думаешь... как стать ближе к богу... зачем тебе это?.. хочешь спросить его, почему жизнь наша несчастна и полна слез... и нет в ней ничего неподвластного смерти... погибель ждет и вселенную... все сожрет Черная Дыра... ничего не оставит от всей этой красоты...
– - Я думаю, что истину знает только бог... во всем известном нам, только догадки и сомнения...
– - Ну да, конечно... а у бога только намеки и мотивы...
– Бенедикт рассмеялся и исчез...
"Он то исчезает, то появляется... он может себе это позволить... он гений... помню, он говорил, что все мы носим в себе и бога, и беса... то поднимаемся вверх по лестнице Иакова, то спускаемся вниз... снуем туда-сюда... играем со смертью...
Иногда он и меня втягивал в эти игры... помню, я чувствовал себя жертвой... неприятное ощущение...
По натуре Бенедикт созерцатель ночной стороны жизни...
На людях он меня смущает... он как стихия... и мне страшно с ним... почему?..
Над этим следует задуматься...
И все же я многому у него научился... и у его дяди...
Чему?.. пониманию того, что мы лишь подобия...
Однако куда он исчез?.."
Взгляд Аркадия скользнул по скалам, напоминающим руины города со шпилями и башнями, тени которых падали на воду, превращая ее в мерцающую глазурь...
На остров с моря наползал туман, и руины города постепенно исчезали...
Аркадий запел...
Слова плача вбирали в себя что-то из воздуха... они заклинали... они ничего не объясняли, но позволяли догадываться о чем-то иллюзорном, о том, что открывала красота... она открывала гармонию форм божественного творения... и сомнительность происходящего, допускающего различное истолкование...
Бенедикт заглянул в расселину...
– - Ты один?..
– - Нет... Вика спит, приходит в себя...
Вся сцена появления Бенедикта выглядела как импровизация, однако
Бенедикт владел этим искусством...
Человек впечатлительный, отличающийся тонкостью чувств, он все превращал в театр...
О себе Бенедикт не любил говорить...
– - У меня нет биографии... я просто живу... и это все... так живут многие... почти все, на ком лежит печать смерти... а она лежит на всем... государство во мне никогда не нуждалось, как не нуждался и я в нем... уже в детстве я ощущал свое тело и свою телесную жизнь как чужую... я жил и ждал, когда во мне проснется гений... и что за этим последует...
Бенедикт искал то славы, то смерти, то бежал от них...
Он легко выходил за пределы реальности, используя в качестве инструмента представление...
Он жил театром и поэзией...
"Помню, в подвале мы вместе и не без удовольствия следили за происходящим, и убеждали друг друга в несовершенстве мира...
Неизвестно, куда могли завести нас эти наблюдения...
Случалось нам быть очевидцами странных и страшных сцен...
После одной из таких сцен, Бенедикт исчез... надолго... почти год он пропадал где-то... явился и повел меня к своему дяде...
Дядя его был богом... или почти богом... помню, он говорил:
– - Тебе нужна женщина... мужчина - небо... женщина - земля... небо покрывает землю... это естественно...
И после довольно продолжительного молчания добавлял:
– - Увы, мертвые возвращаются не к отцу, а к матери...
Бенедикт писал об этом в своих плачах...
Говорят, своими плачами он воскрешал дядю, которого смерть чуть ли не преследовала...
Он говорил, что смерть - лишь внешняя видимость, хотя многие этого не понимают...
Душа не умирает... лишаясь тела, она странствует между небом и землей, испытывая томительное желание прикоснуться к чему-то живому, ощутить упругость плоти, которая так странно отзывается на прикосновение...
Я верил всему, что он говорил...
Иногда, закрыв глаза, я чувствовал это робкое, чуткое прикосновение...
Дядя Бенедикта говорил, что эти вздохи души, возможно, и стали поводом лишить человека бессмертия...
На меня что-то нахлынуло... я почувствовал слабость, головокружение...
Может быть, это конец?..
– подумал я...
Я чуть ли не желал этого... и мне было страшно..."
"Бенедикт говорил о примадонне, как о своей матери, а о дяде, как об отце, но это вряд ли...
Примадонна называла дядю Бенедикта Хромым бесом... он преследовал ее... и не только ее... он умел подчинять женщин и факты... и то, что было скрыто за ними...
Разумеется, это не оставалось без последствий...
Не хочу об этом думать... и думаю...
Обстоятельства моего появления на свет не менее запутаны...