Чудо перевоплощения

Серова Марина Сергеевна

Зинка вернулась с прогулки довольная и немного пьяная.

– Твой муж бывал в Тарасове? – спросила я у нее.

– Нет, никогда.

– И тебе не хотелось привезти его в город своей юности?

– Да нет, – она удивилась такому вопросу, – он и сам не рвался на смотрины города моего детства. А что? – Зинка запуталась в рукавах своей обтягивающей блузки. – Блин, да отцепись ты, – ругалась она со своей одеждой.

– Нет, ничего, просто так спросила.

Зинка кивнула и поплелась в ванную.

– Ах ты дрянь, чтоб ты треснул, – продолжала она воевать с рукавом.

Послышался

звук рвущейся ткани.

– Так тебе и надо, – облегченно сказала Колыванова, и кусок рваной блузки вылетел из ванной комнаты.

Через минуту я уже смеялась, слушая надрывное пение подвыпившей Колывановой под струями прохладного душа. Я включила телевизор и сделала звук погромче. Но тут мой мобильный телефон запрыгал на тумбочке у кровати. Я взглянула на часы: начало двенадцатого, вполне приемлемое время для поздних звонков.

– Евгения Охотникова, – ответила я звонившему, чей номер на определителе был не знаком мне.

– Доброй ночи, Евгения Максимовна, – радостно приветствовал меня мужчина, – не узнали? Это Масленников.

– Здрасте, узнала, – с досадой ответила я своему собеседнику.

Депутат Масленников, пройдоха и выскочка, неприятный человек во всех отношениях, давно занял в моей жизни весьма скользкое положение: то друг, то враг, но чаще – просто любопытный наблюдатель. С ним меня связывали исключительно рабочие проблемы, в основном завязанные с моими клиентами, и я с радостью закруглила бы эти отношения, но депутат, похоже, никак не хотел расставаться со мной и частенько напоминал мне о своем существовании. Особенно когда моими клиентами являлись интересующие его люди.

– Не слышу радости в голосе, – язвил Масленников. – Неужели не хотите поблагодарить меня за хорошие рекомендации?

– Ты о чем?

– Как о чем, разве тебе не звонил от меня человечек? – Судя по голосу, он был удивлен моему вопросу.

– Мне от тебя никто не звонил.

– Горохов Леонид Юрьевич, владелец сети заправочных станций.

– Впервые слышу.

– Женя, ты не обманываешь меня, – он усмехнулся, – не хочешь делиться комиссионными?

– Масленников, – я не церемонилась с ним и частенько называла только по фамилии, – я не понимаю, о чем ты говоришь? Мне никто не звонил от твоего имени.

– Так, ясно. Тогда пока.

– Подожди, – почти крикнула я в трубку. – Кто такой этот Горохов? И почему он должен был звонить мне?

– Леонид – мой друг, у него проблемы по бизнесу. Я посоветовал ему обратиться за помощью к тебе. Два дня назад мы с ним разговаривали, и он пообещал, что свяжется с тобой немедленно.

– Какие… – В трубке послышались частые гудки: Масленников не удосужился даже попрощаться со мной, сразу отключился.

Перезванивать я ему не стала, хотя персона некоего Горохова меня очень заинтересовала. Это был новый поворот в деле о стрельбе, точнее, новая причина, по которой в меня могли стрелять. Кто-то узнал, что Горохов планирует использовать меня в качестве телохранителя, и вполне логичным будет предположение, что меня попытались убрать заранее и не доводить дело до критической отметки. Либо моя смерть должна была послужить элементом запугивания для Горохова. В любом случае

на вопрос, причастен ли сам Горохов или его недруги к покушению на меня, я смогу найти ответ только после встречи с депутатом Масленниковым.

Встречу с ним я наметила на утро.

После утренней пробежки мне удалось занять ванную раньше Колывановой, она мирно посапывала на своей половине кровати в обнимку с моей подушкой. Белое кружевное белье, едва прикрывающее все ее прелести, соблазнительно выглядывало из-под покрывала. Я быстро собралась и подошла к спящей подруге.

– Зина, я уезжаю в город, вернусь к обеду.

– Ага, – пробурчала она и продолжила наслаждаться сном.

Я поспешила на прием к депутату Масленникову. До города добралась без проблем и припарковалась на стоянке возле мэрии. Бдительная охрана тщательно проверила меня металлоискателем, после чего мне позволили воспользоваться местным телефоном, чтобы связаться с Александром Петровичем Масленниковым.

– Зачем ты приехала? – Судя по голосу, Масленников был чем-то раздражен, вряд ли только я была причиной его плохого настроения.

– Есть разговор.

– Ладно, поднимайся.

Меня пропустили. Секретарша депутата, дама в возрасте и с печатью стервозности на лице, удосужилась только кивнуть головой, позволив мне войти в кабинет Масленникова.

– Зачем ты приехала? – повторил свой вопрос Александр Петрович.

– Хотела поговорить о Горохове. – Я плюхнулась на стул для посетителей.

– Он же не связывался с тобой, к чему этот разговор?

– Но ему нужна была моя помощь. Я хочу знать, какая и почему?

– Это уже не имеет значения. – Депутат скрестил руки на столе и потупил взгляд. – Не имеет никакого значения.

– Почему?

– Горохов уже решил свою проблему, – с грустью в голосе ответил Масленниковым. – Твоя помощь ему уже не понадобится. Опоздали мы.

– Убили?

– Да, – он кивнул.

– Тебе нужен был этот человек? – спросила я об этом не из праздного любопытства, а чтобы лишний раз убедиться в корыстных намерениях депутата.

– Не твое дело, – огрызнулся он.

– Брось, Масло, ты ведь наверняка имел свой интерес, иначе не стал бы предлагать меня в качестве телохранителя.

– Отстань от меня, Охотникова. У тебя что, других дел нет? Иди ищи себе клиентов сама, а я занят, – он указал на дверь.

Я помедлила. Мой разговор с Масленниковым был не закончен, но говорить о деле здесь и сейчас было неуместно. Я решила повторить нашу «недружескую» встречу в более удобное время, поэтому согласилась покинуть кабинет депутата.

– Тогда до свидания, – сказала я с улыбкой и направилась к выходу.

В этот момент мобильный Масленникова зазвонил, раздражая слух примитивным мотивом. Он быстро ответил.

– Слушаю… Да при чем тут я, они сами виноваты! Китороага этому вообще руки оторвать надо, все дело завалил!

Знакомая фамилия заставила меня сбавить ход, я сделала еще шаг к двери и присела на стул у двери, делая вид, что поправляю застежку на босоножках.

– Вот пусть он ее и ищет, – усмехнулся Масленников, а потом отвлекся на меня: – Женя, ты еще здесь? Иди, дорогая, иди.