Чудо пылающего креста
Шрифт:
— Что от меня требуется, доминус?
— Обнаружить линию баталии, если таковая имеется, и поддержать пехоту и вспомогательные части Галерия теми пятьюстами конников, которых я доверяю твоему командованию. Но не забудь, что случилось с Крассом. Персы — искусные кавалеристы.
— Я это помню.
— Как только прибудешь на евфратскую границу, — добавил Диоклетиан, — изучи ситуацию и пришли мне личный отчет.
Теперь цель его миссии стала ясна: фактически его посылают на евфратскую границу шпионить за Галерием. И Галерий тоже — Константин не сомневался
— Твоим помощником будет Даций, — продолжал Диоклетиан. — Он прошел с боем Сирию, Палестину и Месопотамию, так что знает, что к чему.
Константин не сразу пошел к себе, где его ожидала уже налитая ванна, а сначала разыскал Дация, чтобы распорядиться насчет подготовки алы, или «крыла», — флангового подразделения кавалерии, с которым ему предстояло скакать на северо-восток к евфратской границе. Теперь от него исходил дух уверенности и целеустремленности, которых ему недоставало до отъезда из Александрии. Когда он закончил делать распоряжения, Даций одобрительно кивнул:
— Где-то между этим городом и Бусирисом или Коптом ты стал настоящим мужчиной. Насчет Минервины сочувствую, она была прекрасным ребенком.
— Я видел ее в последний раз меньше года назад, а, вот поди ж ты, трудно в точности вспомнить, как она выглядела.
— Это мучит тебя?
— Я ее очень любил — или, мне так казалось. А теперь все думаю: насколько же постоянной может быть любовь между мужчиной и женщиной.
— Время притупляет наши воспоминания, хорошие они или плохие, — заверил его Даций, — И нам повезло, что это так. Ты сильно расстроился, когда приказал солдатам разрушить беззащитные города Бусирис и Копт?
— Я все еще расстроен, — признался Константин. — Казалось, это так ненужно; ведь этим людям можно было сохранить жизнь, чтобы они могли помочь процветанию империи.
— Мир — тоже вещь важная. И зачастую принести его может только пролитая кровь.
— Так-то оно так, но должен быть путь и получше.
— Пока у полководцев достаточно честолюбия, чтобы рисковать, такого пути нет, — многозначительно произнес Даций.
— Значит, действительно Галерий пошел на персов, не посоветовавшись с императором?
Даций кивнул:
— Зная Галерия, могу сказать, что, наверное, слишком уж заманчивой показалась ему эта возможность, чтобы ее упустить. В конце концов, Максимиан завоевал Мавританию за несколько месяцев, в Британии твой отец постоянно наращивает свой успех, а Диоклетиан и мы вместе с ним застряли тут, под Александрией, чуть ли не на год. Когда персы выставили Тиридата и стали отодвигать евфратскую границу снова на запад, Диоклетиан приказал Галерию собрать в Антиохии армию. Но Галерий увидел тут шанс прославиться самому, пока народ еще недоволен тем, что Диоклетиан истратил так много денег на эту египетскую кампанию.
— Какие шансы на быструю победу у Галерия?
— Да все, если он станет действовать с умом. Уж он наверняка прихватил с собой царя Тиридата и как только возьмется отвоевывать Армению, народ этого царства
— Неужели у него хватает глупости, чтобы помышлять об утверждении себя императором вместо Диоклетиана?
— Пока еще нет. Но он ждет не дождется того времени, когда Диоклетиан в конце своего двадцатилетнего царствования сложит с себя свои полномочия и заставит Максимиана сделать то же самое. Тогда твой отец, возможно, все еще будет скован в Британии и Галлии, и Галерий сможет претендовать на всю империю, провозглашая себя единственным августом. Ты же станешь одной из первых его жертв.
Константин улыбнулся:
— Иногда я удивляюсь, и чего я слушаю твои дикие бредни…
— Да потому что ты знаешь, что это правда. Империи создаются и удерживаются интригами, подобными той, которой сейчас занят Галерий. Твое счастье, что он туп даже для военачальника, и ты можешь легко его перехитрить.
— Как?
— Это мы решим, когда доберемся до границы и увидим, что там происходи!. Но боги явно благоволят тебе.
— И когда же ты в этом убедился?
— Да в тот день, когда ты одолел Крока и выиграл первый раунд у Галерия. Есть люди, Константин, у которых на лбу написано, что им назначено быть правителями; это проявляется уже в самом начале жизни. Я полагаю, что ты и есть один из таких, вот только хочется дожить до того времени, когда я действительно окажусь пророком.
Константин любовно ткнул седеющего центуриона кулаком в плечо.
— Когда придет это время — уж не знаю, придет ли, — ты торжественно поедешь рядом со мной, старина, — пообещал он, — Но завтра нам лучше выступить пораньше, не то судьба возьмет и оставит нас позади.
2
Отряд в пятьсот всадников на расстоянии более чем недельного пути от Александрии переправился через реку Иордан близ Иерихона и поскакал дорогой, ведущей чуть на северо-восток, к древнему городу Амман, названному теперь Филадельфией. Дацию уже случалось тут ездить и раньше, и он убедил Константина, что до Дамаска этот путь короче, чем тот, что проходил вдоль извилистого русла узкой и грязной реки.
Все они были рады, когда вновь оказались среди заросших зеленью холмов: уж и впрямь нелегкая им выпала дорога с тех пор, как возле городка под названием Рафия они сошли с древнего «морского пути», ведущего на север вдоль берега моря. От Рафии они ехали по такой труднопроходимой и пустынной местности, каких Константин еще никогда не видел, пробираясь к городу Хеврон и далее к поселку Эн-Гади, из которого открывался вид на свинцово-голубую поверхность странного моря, которое, как объяснил Даций, не имело в себе никакой жизни из-за чрезмерной солености своих вод.