Чудотворец
Шрифт:
Игрок. Ничего не получится.
Наблюдатель. Испытай одного, и посмотрим, что у него за душой.
Равнодушный. Конечно. Испытай одного. Самого заурядного. Самого честного. Позволь ему делать, что он захочет. Дай ему Силу творить чудеса — любые чудеса.
Игрок (задумавшись). И в самом деле. Что ж, посмотрим…
Солнечная система все это время приближается и растет. Вот уже различима Земля, она на переднем плане. Видны рядом три головы, серьезно рассматривающие планету.
Игрок.
И он медленно нацеливается пальцем на Землю.
Земля приближается на фоне звездного неба. Огромная рука касается указательным пальцем крохотной Земли.
2. Дар
Пока слышны голоса, музыка (музыка сфер) звучит совсем тихо. Но как только смолкают последние слова, она становится громче, взмывает или, скорее, низвергается тревожным, напряженным, протестующим потоком… Внезапно она замирает; наступает зловещая тишина, подобная затишью перед бурей.
Вслед за этим бьют девять часы на церкви.
Под звездным небом виден Дьюинтон, провинциальный английский городишко, слабо освещенный несколькими газовыми фонарями, светом из окон, дорожными сигналами и пр. Камера обшаривает его по всем направлениям и останавливается перед питейным заведением. На улице ни души, кроме мистера Джорджа Макрайтера Фотэрингея, который не спеша приближается к кабачку. Это самый заурядный, бледный молодой человек, продавец из универсального магазина. В полной тишине на котелок мистера Фотэрингея падает черная тень, похожая по форме на палец. Мгновение она медлит, как будто через эту дрожащую, колеблющуюся тень проникает во тьме ток невидимой Силы. Потом тень исчезает. На мистера Фотэрингея, судя по всему, это никак не подействовало, он даже ничего не почувствовал. Остановившись перед дверью, он поправляет шляпу, перекладывает в другую руку трость и входит. Из раскрытой двери вырываются возбужденные голоса спорящих.
3. Чудо первое
Кабачок «Длинный дракон» в Дьюинтоне. Кабачок, как и все кабачки в центре любого английского городка. Буфетная стойка. Единственное освещение — большая керосиновая лампа, свисающая с крюка в потолке.
У стойки, склонившись, мистер Фотэрингей. Напротив него здоровяк Тодди Бимиш, мелкий строительный подрядчик. За стойкой раздобревшая буфетчица мисс Мэйбридж, она перетирает бокалы. На заднем плане мистер Кокс, хозяин заведения, он без пиджака. Слева, за столиком, почти под самой лампой сидит велосипедист; сразу видно, что происходящий спор ему совершенно безразличен. Справа у столика — пожилой господин с собакой, он с явным неодобрением медленно покачивает головой. В кадре крупным планом спорящие.
Тодди Бимиш. Пожалуйста, мистер Фотэрингей, сами вы можете не верить в чудеса, а я верю. Я бы даже сказал, что тот, кто отвергает чудо, подрывает основы религии.
Пожилой господин одобрительно кивает.
Мисс Мэйбридж. Вы совершенно правы,
Фотэрингей. Конечно, мисс Мэйбридж. Вот и давайте уточним, что именно считать чудом. Кто-нибудь станет доказывать, что восход солнца каждый день — это тоже чудо.
Тодди Бимиш. Некоторые так и считают.
Фотэрингей. А я — нет. Я называю чудом то, что свершается по чьей-либо воле вопреки естественному ходу вещей, — то, что без этой воли никогда не свершилось бы.
Тодди Бимиш. Это ваше личное мнение.
Фотэрингей. Но надо же как-то определить, что такое чудо. (Обращается к велосипедисту.) А как ваше мнение, сэр?
Велосипедист вздрагивает, откашливается и молча выражает согласие.
Фотэрингей обращается к Коксу, хозяину.
Кокс. Нет, нет, меня от этого увольте.
Тодди Бимиш. Ладно, согласен. Вопреки естественному ходу вещей. Пусть так. Ну, а дальше что?
Фотэрингей (продолжая развивать свою мысль). Пример. Вот вам чудо. Будет эта лампа, согласно естественному ходу вещей, продолжать гореть, если ее перевернуть вверх дном? Ведь нет, а, мистер Бимиш?
Тодди Бимиш. Вы сами и говорите «нет».
Фотэрингей. А вы? Ха! Не станете же вы утверждать обратное?
Тодди Бимиш. Нет. Не будет.
Фотэрингей. Прекрасно. Но вот является некто, ну хоть я, например, становится здесь, вот так же, как я, и говорит лампе, вот как я, собрав всю свою силу воли, и учтите, без всяких фокусов: «Перевернись вверх дном, приказываю тебе, но не падай и продолжай гореть…» Ух ты!
Лампа повинуется.
Крупным планом — изумленное лицо мистера Фотэрингея. Рука его все еще вытянута вперед. Рот разинут.
Все оцепенели от ужаса. Велосипедист, сидевший почти под самой лампой, осознает опасность и, согнувшись в три погибели, стремительно ретируется. Мисс Мэйбридж, которая в счастливом неведении продолжала наводить блеск на бокалы, оборачивается, видит чудо и вскрикивает. Потрясенный мистер Кокс восклицает: «Фу! Черт возьми!» Пес пожилого господина вскакивает и заливается лаем. До самого пожилого господина все происходящее доходит позднее.
Крупным планом мистер Фотэрингей, пот льет с него градом. «Нет, это невероятно, — шепчет он. — Мне ее не удержать. Сейчас упадет».
Лампа падает, разбивает каминную полку и гаснет. Но дело обходится без пожара. Лампа металлическая, и поэтому керосин не проливается. В кабачке темно, пока Кокс не приносит из задней комнаты другую лампу.
Кокс (с угрожающим спокойствием). А теперь, мистер Фотэрингей, прежде чем я укажу вам на дверь, потрудитесь объяснить, что это за глупые шутки.
Велосипедист (в крайнем возбуждении). Сроду не видал таких глупых шуток.
Тодди Бимиш. Зачем вам все это понадобилось?