Чудовища не ошибаются
Шрифт:
Я понимающе кивнула. Не смог и не смог. Бывает.
— Я уволена? — уточнила я. Это был логичный вывод из монолога босса. Но Разумовский моей проницательности не оценил.
— Нет! — рявкнул так, что стекла задрожали и в ушах зазвенело.
Я помолчала немного, подумала.
— Как так — нет? — спросила тихо. — Ведь…
— Так, всё! — процедил генеральный, глядя в моё недоумевающее лицо. — Одевайся, и пойдём. Точнее, поедем.
— Спасибо, я сама могу доехать… — лучше уж метро, чем по пробкам стоять…
— Не
Чего-чего?!
— Но… — начала я, и Разумовский вновь рявкнул:
— Хватит! Собирайся и…
И тут уже рявкнула я, не выдержав:
— Нет, не хватит! Я никуда с вами не поеду! Мне домой надо!
— Зачем? Просто предупреди родителей…
— Нет! — отрезала я. — Маме завтра рано утром в больницу, мне нужно будет проследить, чтобы папа поел и не спалил при этом квартиру. Он постоянно ставит электрический чайник на плиту, понимаете? Я не могу никуда ехать. Я должна быть дома.
Разумовский меня удивил. Я думала, он будет настаивать, но вместо этого босс наклонился, крепко поцеловал меня в плотно сжатые от отчаяния губы, и сказал:
— Хорошо. Поедешь домой. Но в понедельник чтобы была на работе. Поняла?
Я кивнула. Чего тут непонятного. Если Разумовский считает, что секс работе не помеха, то ладно — я тоже буду так считать.
А лучше думать, что это был просто сон. Просто сон, и всё.
Так мне будет легче… наверное.
Я всё же поехала с боссом. Не к нему домой, нет, просто в одной машине.
Он меня удивил. Я думала, уткнётся в свой планшет и сделает вид, будто ничего не было. Ведь если он хочет, чтобы я пришла на работу в понедельник, так и надо себя вести. Всё же он генеральный, а я его секретарша.
Но Разумовский меня удивил. Как только мы сели и поехали, он вдруг придвинулся ближе, обнял меня, прижал к груди, коснулся губами виска.
— Леся… я не сделал тебе больно?
Что я могла ответить?
Ведь на самом деле это ерунда. Дальше будет больнее.
— Ну… немножко.
Он чуть наклонился, поцеловал меня в щёку.
— Только больно было, Лесь? Приятно… не было?
Разумовский осторожно погладил меня по голове, зарылся носом в волосы… Зачем он это делает?
— Было… — я всхлипнула, когда он прижался губами к шее — уже не столько нежно, сколько страстно. — А вам… было приятно?
Он засмеялся, развернул меня лицом к себе.
Стало неловко. Леся, ты дура всё-таки. Кто же такие вещи спрашивает у мужика, который час назад в тебе кончил.
— Очень, — сказал Разумовский и вдруг поцеловал меня. Так крепко, как будто не поцелуй — печать на мне ставил. Коснулся языком нижней губы, чуть прикусил… Кажется, я застонала.
Оставшееся время до того момента, как шофёр объявил, что на горизонте скоро покажется мой дом, мы с боссом увлечённо целовались. В процессе я чуть сознание не потеряла от удовольствия, а ведь он меня только целовал, не тискал даже… По спине
— До понедельника, Леся.
— До понедельника… — я поймала его вопросительный взгляд и не смогла промолчать. — … Влад.
У меня не было ни одной подруги, с которой я могла бы поделиться переживаниями. Нет, когда я училась в школе, они, конечно, были, но потом постепенно растворились, погрузившись в свои весёлые студенческие жизни, а я осталась в своём унылом мире, где пахло лекарствами и постоянно не хватало денег.
С мамой я давно делилась только забавными историями, изо всех сил стараясь прятать любые переживания. У меня всё хорошо, есть работа, меня ценят коллеги, мне много платят… А что молодого человека нет — это ерунда. Мне всего-то двадцать два, не сорок же.
Наверное, тем, кто меня плохо знал, показалось бы, что я слишком спокойно всё воспринимаю. Ситуация-то была, мягко говоря, не совсем обычная, и не очень весёлая.
Конечно, я это понимала, и изо всех сил старалась не думать, не рассуждать, не надеяться и не верить.
Мне было настолько плохо, что поздно ночью, когда мама с папой уже легли, я закрылась в ванной, набрала воды, добавив в неё шампуня, и опустилась в густую белую пену. И так три раза…
Потом я взяла обычную пластиковую трубочку и маленький стаканчик, налила туда воды с жидким мылом, размешала и начала пускать пузыри, сидя на унитазе и наблюдая, как они кружат вокруг меня и лопаются, попадая на пол, стены или потолок.
Ну давай, Лесь. Что ты там скажешь в своё оправдание? Подумать не могла, что Разумовский захочет трахнуть секретаршу-бегемотика? Конечно, ты ведь дура набитая.
А ещё что? Даже если бы босс сказал о своих намерениях прямо — разве ты стала бы убегать и отказывать? Легла бы и ножки раздвинула, только бы не уволил…
Тебе ведь нужны деньги. Ты прям как шлюха — на всё ради них готова.
«Нет, не на всё», — шептало подсознание.
«Ты просто его любишь».
«Любишь».
Я изо всех сил сдерживала подступающую к горлу истерику и старалась включить своё гребаное чувство юмора.
Ну же, Олеся! Давай! Пошути о том, как твой инопланетный босс тебя трахнул, разложив на столе в своём кабинете. Не можешь? Слабачка!
Таких не берут в КВНы…
В субботу выяснилось, что маме предстоит ещё одна дорогая терапия. Я высчитала: денег должно хватить, но только если я действительно не потеряю работу. Малейшие колебания в доходах — и всё.
Будь я свободна в решениях, уволилась бы сама. Зачем же мучить свою душу? Я и так получила больше, чем рассчитывала.
Да-да, моя дурная голова всё же нашла один плюс в этой ситуации. Никогда, в здравом уме и трезвой памяти я не могла даже помыслить, что у меня будет секс с Разумовским. Не отношения, нет — просто секс, голый (хотя у нас всё же был полуодетый…) и откровенный.