Чудовища не ошибаются

Эрос Эви

— Влад, что вы делаете, — шептала я в смятении. — Дверь же не закрыта, а если кто-нибудь войдёт?

— Я скажу, что у нас совещание. Очень важное.

— И что же мы обсуждаем?

— Мы обсуждаем… какой кофе вкуснее…

Влажный язык Разумовского кружил вокруг соска, и от каждого движения внизу живота что-то тянуло…

— И… какой же?

— Вот такой, — ответил босс и посадил меня на секретарскую стойку, раздвинул ноги… а потом я проснулась.

После подобного сна смотреть на Разумовского было стыдно.

Хорошо, что он целый день гонял меня туда-сюда, и я видела его всего ничего. Ну и на обеде полчаса пришлось посидеть с ним на диване. А в остальное время я могла предаваться своим эротическим фантазиям. То есть, усиленно работать.

Перед концом рабочего дня — точнее, перед концом рабочего дня остальных сотрудников компании, но не моего рабочего дня, — я зашла в туалет. Туалет вообще странное место, а уж женский туалет — тем более. Чего там только не услышишь, на унитазе воссидаючи. И хоть я старалась «не засиживаться», как предостерегал меня Разумовский, тут пришлось задержаться.

— Представляете, он её на «ты» называет! — послышался возмущённый женский голос. Я, отматывающая в этот момент туалетную бумагу, замерла и даже затаила дыхание. Ну пожалуйста, пусть это будет не про нас с боссом!

«Про нас с боссом»… Звучит-то как, а?

— Да ладно?! Гонишь!

— Честное слово! — возмущения в голосе ещё прибавилось. — Сама слышала, как он сказал: «Дай мне, Олеся, копию какого-то там письма».

Вот блин. Ну почему я решила пописать именно в эту минуту, а?

Ненавижу сплетни. Особенно когда сплетничают о тебе, а ты в это время, как гордый орёл на вершине Кавказа, восседаешь на краю унитаза.

— Надо же… кто бы мог подумать… А Вольская уверяла, что она и недели с Разумовским не проработает.

Хм. Как, оказывается, обо мне хорошо думает главный бухгалтер.

— Ерунда, — это был голос моей бывшей коллеги из отдела продаж, Наташки Серебрянской. — Олеся очень приятный человек. И совсем не глупый. Наш босс, видимо, это оценил.

— Думаешь, она с ним не спит?

От смущения я готова была начать жевать туалетную бумагу.

Нет, он со мной не спит, он со мной обедает.

А ещё периодически он меня троллит…

— Да ну вас. У Разумовского всегда бабы были с ногами, которые росли прямо из ушей. Красивые и безмозглые. Нафига ему Леся-то? И вообще, чего вы тут панику развели? Ну называет он её на «ты». Можно подумать, это преступление!

Надо же, не ожидала, что Наташка будет меня защищать. Мы с ней никогда особо не общались…

Впрочем, я ни с кем особо не общалась. Работала, как бессмертный пони, и на обед не ходила, чтобы деньги экономить. Когда мне было общаться?

— И всё-таки что-то тут не так… — только начала рассуждать третья собеседница, как дверь соседней кабинки с громким «бам» открылась и послышался весьма раздражённый голос Аллы Михайловны:

— Так, девочки,

вам заняться нечем? Это туалет, а не лавочка возле подъезда, а вы — не старые бабки, чтобы перемывать кости другим сотрудникам.

Они начали извиняться, Алла Михайловна ещё немного поворчала, но вскоре угомонилась и ушла. Я дождалась, пока из туалета уйдут все сплетницы, и только тогда тоже вышла из кабинки.

Посмотрела на часы. Я отсутствую уже двадцать минут. Двадцать!

Разумовский меня убьёт… Говорил же — не засиживаться!!

Я влетела в собственную приёмную на такой скорости, что даже не заметила идущего мне навстречу босса. И — бах! — врезалась в него.

Разумовский спружинил о мою грудь, как об матрац, и схватил меня за плечи.

— Олеся! Осторожнее! Откуда ты так несёшься?

— Из туалета! — ответила я честно, и генеральный на секунду завис.

Я смутилась.

У Разумовского начали дрожать губы.

— И чего там, потоп?

— Почему потоп?

— Ну а из-за чего ты можешь так нестись из туалета? Потоп или пожар.

Я надулась, как мышь на крупу.

— Из-за вас я несусь.

— Из-за меня?

— Да!

Генеральный задумался.

— Хм. То есть, это у меня потоп или пожар?

Вот же… тролль!

Точно! Он не просто чудовище — он грёбаный тролль!

— Вы же сами, когда принимали меня, просили в туалете не засиживаться!

Босс то ли хмыкнул, то ли хрюкнул. Я не поняла.

— Я пошутил.

— А-а-а… Да?!

И тут Разумовский наконец отпустил мои плечи, закрыл руками лицо и затрясся. Я даже испугалась.

— Влад… — от испуга по имени его начала называть, — Влад, что с вами?

Он отнял руки от лица — и я увидела, что мой босс просто и банально ржёт. Ну вот — опять!

А чего я, спрашивается, такого сказала? Ну правда?! Ничего же особенного!

Я даже носом обиженно шмыгнула. Эх, сплошная несправедливость в жизни. Одними женщинами восхищаются, а над другими только ржут…

— Знаешь, Олеся, — сказал наконец Разумовский, отсмеявшись, — я думаю, мы с тобой просто переработали. Поехали домой.

И тут я выдала:

— К кому?

И почти сразу после этого:

— Ой. В смысле…

У босса вновь задрожали губы, но он справился с собой.

— Всё, идём. Я тебя подвезу до дома. А потом поеду к себе. Договорились?

Я кивнула.

Машина у босса была шикарная. Чёрная. А в остальном я не разбираюсь.

И шофёр тоже шикарный — толстый лысый дядька с усами, как у барона Мюнхаузена. Впустил нас на заднее сиденье, спросил мой адрес, закрыл дверь, сел за руль и тронулся. В смысле завёл машину и поехал.

И только тут я осознала, что нахожусь с Разумовским в одной машине. На одном сиденье. На расстоянии в полметра.

Когда мы обедали на его белом диване, между нами было метра два…