Чудовища не ошибаются
Шрифт:
— Лесь… поедешь ко мне?
Я выпрямилась, посмотрела внимательно на Разумовского…
Серьёзный. Неужели хочет… но зачем? Я ведь и так отдаюсь ему в любой позе и на всех поверхностях…
— Я… не знаю…
— Ты должна быть дома, да? — Влад понимающе улыбнулся. — Хорошо, я отвезу тебя.
— Ну… — я задумалась. — По идее, сегодня не обязательно. Я просто… никогда раньше не ночевала вне дома. Наверное, надо предупредить родителей?
— Наверное, — он кивнул, и глаза его радостно заблестели. — Позвони им, Лесь.
Меня кольнуло обидой. Конечно, это было правильно — не нужно вмешивать посторонних, но…
Просто это ещё одно напоминание о том, кто я для Разумовского.
Я вышла в приёмную, взяла свой мобильник. Набрала мамин номер и глубоко вздохнула, приготовившись удивлять её.
— Алло.
— Мам, это я.
— Ты где, Лесь? Выходишь уже?
— Нет. Мам, я… сегодня не приеду домой.
Молчание.
— Как это? — протянула мама с недоумением.
— То есть, я хотела сказать… Можно мне не приезжать? Если что-то нужно, я тогда…
— Нет-нет, — быстро сказала мама. — Конечно, не приезжай.
— А… как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, Лесь. И папа тоже. А завтра ты?..
— Нет-нет. Завтра я домой. Просто…
— Не надо, — мягко оборвала она меня. — Не придумывай ничего. Расскажешь, когда будешь готова. Я тебе доверяю. У тебя всегда была голова на плечах.
Эх, мама… Раньше — может быть, и была.
Но теперь я — Почти Безголовая Леся.
А может, и не почти, а совсем…
Влад жил недалеко — на метро от офиса двадцать минут. Возникал вопрос, зачем ему вообще машина с шофёром?
Я уже собиралась задать этот глупый вопрос, как вдруг вспомнила, что Разумовский не кто-нибудь, а генеральный директор. Статус, блин…
Я никогда раньше не была в подобных элитных домах, поэтому теперь с интересом оглядывалась. В принципе, ничего особенного, просто всё больше и чище.
Широкая металлическая дверь, тихий щелчок замка, поворот дверной ручки — и вот, я уже в святая святых.
Влад зажёг свет, и я осмотрелась. Да-а-а… Наверное, только одна прихожая — как вся наша с родителями квартира. Высокий потолок, стены светло-бежевые, пуфики кожаные, шкафы деревянные, двухцветные — беленый дуб и венге — на полу плитка, напоминающая камень, и картины на стенах. Хорошие картины, явно не его сестра рисовала.
Разумовский помог мне снять куртку, повесил её в шкаф.
— Держи тапочки, — сказал он и поставил передо мной мягкие тапочки голубого цвета. Женские. Я смущённо покосилась на них и, кажется, даже слегка покраснела. Влад улыбнулся и покачал головой. — Леся. Если хочешь знать, эти тапочки носит моя мама, когда приходит в гости. Больше никто.
Это была глупая реакция, знаю. Но ревность — великая сила…
Я нацепила тапочки и в нерешительности застыла посреди прихожей.
— Проходи в комнату. Направо.
Я кивнула и сделала, как он сказал.
Комната, конечно, оказалась ещё
Куча книжных шкафов и — ух ты! — аквариум. Мне всегда хотелось рыбок…
В общем, пока Влад чем-то гремел на кухне, я завороженно наблюдала за золотыми рыбками. И только когда он вошёл в комнату и поставил на журнальный столик две чашки с чаем и вазочку с конфетами, оторвалась от этого увлекательного занятия.
— Знаешь, я тут подумал, — Разумовский нерешительно посмотрел на меня. — Может, пиццу закажем?
— Опять итальянское? — я улыбнулась. — Я не против. Я, правда, могу что-нибудь приготовить…
— Чтобы приготовить, надо иметь продукты, — возразил мне Влад. — А у меня там пусто. Вот конфеты есть. И хлебцы. Но я сомневаюсь, что из подобных ингредиентов получится вкусный салат. А пиццу за полчаса привезут, я одну контору знаю…
Разумовский плюхнулся на диван и достал свой дьявольский планшет. Я нерешительно села рядом — и охнула, когда он притянул меня к себе и ткнул пальцем в экран.
— Смотри. Выбирай.
— Да мне всё равно, — протянула я. — Я любую пиццу съем.
— Да ладно, — хмыкнул Влад. — И «дьяблу» съешь?
Я задумалась.
— Она очень острая?
— Очень.
— Ну… не знаю. Съем, наверное.
— Спорим? — загорелся вдруг Разумовский. — Если сможешь хотя бы два куска осилить — ты выиграла и загадываешь мне что-нибудь. А если не сможешь — загадываю я.
Я нерешительно похлопала ресницами.
— А какой в этом смысл?
— Как какой? — Влад даже слегка обиделся. — Можно загадать что-нибудь весёлое. Или… — он улыбнулся, наклонился ко мне и прошептал: — Или неприличное.
— Да я и так сделаю любое неприличное, которое ты скажешь, — вырвалось у меня. — Зачем же…
Разумовский дотронулся пальцами до моей нижней губы, и глаза его предвкушающе сверкнули.
— Так интереснее, Леся. Намного интереснее…
Хм. Ну ладно. Мне не жалко…
Я проиграла. С позором.
Уже после первого укуса я вытаращила глаза, закашлялась и смачно выплюнула всё откусанное обратно на тарелку.
— Ага, — сказал Влад торжествующе. — Сдаёшься?
— Не-е-е, — протянула я упрямо, делая глоток привезённой вместе с пиццей кока-колы. — Я исчо попробую.
— Смотри не переборщи, — Разумовский озабоченно покосился на меня, широко раскрыл рот и схомячил чуть ли не весь кусок «дьяблы» за раз. Силён.
Я даже засмотрелась.
— Что ты так глядишь, Лесь? Ешь давай.
— Жду, не пойдёт ли у тебя дым из ушей или носа, — призналась честно, и Влад засмеялся. — Этой пиццей огонь можно разжигать, по-моему.
— Не знаю, не пробовал, — хмыкнул Разумовский. — Леся, ешь. А то я сейчас всё слопаю и тебе ничего не достанется.
— Да мне не жалко…