Чудовища
Шрифт:
В медотсеке я надел на голову нейроэнцелограф и метаморфировал мозг Макса в мозг Анны. Проделывать такие фокусы внутри чужого тела чрезвычайно сложно. Это, можно сказать, навык, относящийся к высшим ступеням Искусства. Ведь может начаться иммунная реакция или еще какие-нибудь осложнения. Иммунную систему я на всякий случай «притушил».
Открыв менюшку нейроэнцелографа на голографическом экране, я нажал кнопку «Начать запись личности», и она, вспыхнув ярко-синим, исчезла. Вместо нее появилась надпись «Запись электронной копии личности» и ползунок
Главное, чтобы эта машина вместе с воспоминания Анны не записала и мои воспоминания, или других моих жертв. А то получится не Анна, а какая-то химера. Впрочем, не должна бы, я же метаморф — мыслю не мозгом, а всем телом, чужие воспоминания у меня тоже хранятся по всему телу, словно в голограмме. Ну и я могу сконцентрировать их в одном месте, вот, как сейчас, переместил все, что касалось Анны, в мозг.
Ох уж это ощущение, что во мне живет много личностей, но все они не имеют полномочий управлять телом. Словно тараканы, застывшие в янтаре. Впрочем, я давно привык и прекрасно научился пользоваться преимуществами, которые дает такая особенность.
— Макс? Что ты делаешь? — В лабораторию вошел Зак Далмасский и, удивленный, застыл в дверях.
— Электронную копию личности.
— Зачем?
— Что, если чудовище сожрет и меня? Вам ведь нужен будет компьютерщик, — солгал я.
Зак только уважительно кивнул и ушел. Люди, да и илане, опасаются делать свои копии, чтобы впоследствии не возникло юридических проблем из-за собственности и других прав. А то доказывай потом, кто из вас копия, а кто оригинал.
Когда наблюдал саморефлексию Анны, просмотрел несколько ее воспоминаний: почти все с Алексом. Возможно, я и объелся, и находился под сильным влиянием от чрезмерного количества человеческих воспоминаний, но тогда мне тоже захотелось быть вот таким: легким и спокойным. Заботиться о ком-то и не думать слишком много о себе и своей судьбе. Не ломиться к бессмертию в будущем, а просто жить сейчас.
Удивительно, насколько счастливым может быть человек, который заботится о счастье других и совершенно не беспокоится о своем собственном. Никаких страхов, никакого одиночества. Как они этого достигли?
Когда копирование закончилось, я подошел к 3D-принтеру и метаморфировал руку Макса в руку Анны. После чего взял с нее образцы ДНК, как ядерной, так и митохондриальной, а также скопировал некоторые эпигенетические характеристики. Ведь что такое человек, если не информация, закодированная в двух спиралевидных молекулах?
Введя в медицинский 3D-принтер нужные команды, я начал процесс распечатки. Принтер работал, восстанавливая Анну, молекулу за молекулой, а ее личность подгружалась из электронной копии. Конечно же, я не переносил в мозг Анны воспоминания о ее нескольких последних минутах жизни, но все равно волновался —
Спустя несколько часов металлический саркофаг 3D-принтера поднял тяжелую крышку, и за повалившим из него паром я рассмотрел лицо Анны. Она открыла глаза и взглянула на меня.
22 — Истребитель чудовищ (Диодор)
Воистину, широки врата, ведущие к погибели, и многие идут в них; и лишь узкие тропы обещают спасение.
Я уж думал, ничто не может меня сильно расстроить или вывести из себя, но, сжимая плазмомет и пытаясь прицелиться в отпрыска той мерзкой твари, неистово закричал:
— Отпусти!
А капитан держал мою руку и пытался мне помешать:
— Прекратите! Это не поможет!
— Так он хоть перестанет прятаться! — возразил я и громче добавил: — Эй, чудовище! Иди спаси свое отродье!
Почти прицелившись, я выстрелил. Но капитан оказался сильнее, и пучок горячей плазмы угодил в стену повыше мерзкого комка плоти в антиграве. Отродье судорожно сжалось, а на стене осталось черное дымящееся пятно.
— Я, капитан этого корабля, приказываю вам немедленно отдать мне плазмомет!
— Ну уж нет, я заставлю эту тварь прийти! — Я, конечно, понимал, каковы будут последствия, но не забеспокоился бы, даже если бы капитан решил меня убить.
— А как же принцип ненасилия?!
— Оно убило мою дочь!
— Но вы же говорили, что чудовище — просто испуганный и одинокий подросток! Почему бы не попытаться его понять?!
Тут подоспел Зак и бросился капитану на помощь. Вместе они отобрали плазмомет и отбросили меня к стене.
— Разве не вы говорили, что все мы люди, кто смертен и разумен? — поинтересовался капитан. — Или вы можете практиковать ненасилие, только пока чудовище убивает не ваших близких?
— К сожалению, иногда необходимо прибегать к насилию, — тяжело дыша, заметил я, — чтобы избежать еще большего.
Да, не хотелось это признавать. Даже не хотелось об этом думать, но, к сожалению, это так. Мы и себя-то не можем изменить, а другого человека и подавно. Тогда что остается делать со всякого рода преступниками и моральными уродами?
— Вы отправляетесь в свою комнату и не выйдете оттуда, пока я вам не разрешу, — заметил капитан и весьма выразительно посмотрел на иланина по имени Зак.
Тот тяжело вздохнул, но все же грубо взял меня под локоть. Тут же в лабораторию вбежал Патрик и радостно воскликнул:
— Послание Анны подтвердилось! Там и правда есть гибернационная капсула!
Зак застыл на месте, мы с ним переглянулись, и он произнес:
— Лучше не запирать Диодора, тем более что он уже передумал стрелять в детеныша. Разве не так? — поинтересовался он с нажимом.
— Конечно, передумал, — кивнул я, хотя руки так и чесались, но оружие у меня ведь забрали, а под арест как-то не хотелось.
— К тому же нам может понадобиться его помощь с гибернационной капсулой, — добавил Зак.