Чудовище - 2
Шрифт:
– Не прибедняйся, Биг!
– вмешался Отшельник.
– У каждого есть имя. Каждого мать как-то называла в детстве.
Хенк огляделся. И Чудовище огляделось. Они не увидели Отшельника. Зато они увидали другое - тарахтелка, поднимая пыль, взревывая моторами и покачиваясь, отрывалась от земли.
Турист кинулся к ней.
– Поздно, Хенк!
– бросило ему в спину Чудовище.
– Вот сволочь!
– выкрикнул турист, когда машина пропала в пелене.
Чудовище подошло ближе.
– Да, друзья у тебя верные, -
Гурыня наблюдал за странной парочкой из-за надежного укрытия - полуобрушившаяся стена загораживала его с трех сторон. К тому же, в двух шагах позади был лаз, в который можно нырнуть в случае чего. Лаз вел в подвалы, а там ищи-свищи его!
Он уже трижды поднимал свою железяку и прицеливался в туриста - то в голову, то в грудь, то в пах, не мог выбрать, куда вернее садануть. На Чудовище он даже пуль тратить не хотел, это все одно, что в воздух палить или в стену.
Но и в туриста он так и не выстрелил. Что-то подсказывало Гурыне - не спеши, не надо рисковать, что у тебя - две башки, что ли?! Вон, у Близнецов-Сидоровых было две башки, а толку?! Нет, не хотел Гурыня расставаться с жизнью. Особенно после вчерашней истории, когда ему довелось уже побывать на краю.
Гурыня не один был в развалинах. Пока этот умник Пак все вынюхивал, да выведывал, Гурыня набрал-таки себе ватагу. А что ему оставалось делать, всю жизнь бегать за Паком, который сам не знает, чего хочет?! Не-ет, у Гурыни тоже кое-что в башке шевелится, и он не из последних в поселке, он еще себя покажет!
Правда, ватага подобралась хилая, да и не ватага, а так, кучка - трое кроме Гурыни. Но лиха беда начало! Главное, ребята были смирные, послушные, дрожали перед ним как былинки. Но они еще покажут себя в деле! Гурыня надеялся на них. Хотя и не слишком.
Он вчера подобрал еще две железяки возле машин туристов. Но Хитрому Паку не стал говорить о них, знал, отберет вожак железяки и еще накостыляет вдобавок. Гурыня их припрятал. Пригодятся.
Новонабранной салажне он не спешил раздать оружие. Перекалечат друг друга, переубивают, все дело засыпят. А дело мнилось Гурыне большим, сулящим немалые выгоды.
– Ну чего там?
– поинтересовался шепотком из лаза Лопоухий Дюк.
Его шарообразная голова со слоновьими ушами и тремя мутными глазами без зрачков маячила на уровне щебенки - Гурыня запретил вылезать наружу.
– Цыц, падла!
Дюк перепугался и спрятался.
– Все дело испортят, - процедил Гурыня под нос.
Он постоянно думал и говорил о каком-то деле, все намекал на что-то, обещал, сулил златые горы. Но ничего путного в его голове не было, никакого сколь-нибудь обстоятельного плана Гурыня по своей непостоянной и вспыльчивой натуре разработать не мог. Но ему очень хотелось, чтобы все думали, будто им расписаны действия на год вперед, что все нити в его руках.
Когда тарахтелка улетела, Гурыня чуть не нажал было
Чудовище с туристом бродили по пустырю, осматривали машины, заглядывали внутрь. Чего они искали, Гурыня понять не мог.
– Долго нам тут еще торчать?
– снова подал голос Лопоухий Дюк.
Гурыня бросил в него камнем. Но не попал. Дюк быстро убрал голову в лаз.
Долго ли придется сидеть в засаде, Гурыня и сам не знал. Ему тоже порядком надоело тут торчать. Он любил быстрые дела, заведомо выигрышные. Или такие, чтоб шлепнуть кого да и смотаться по-быстрому, пока не засекли. Вот это да! Это стоящее предприятие!
– Ну их!
– прошипел он сам себе.
– Падлы!
И на карачках подполз к лазу. Протиснулся в дыру, щелкнув костяшкой прямо по лбу Лопоухому Дюку.
В подвале было темно и сыро. Но Гурыне не привыкать. Он сразу увидал, что забившийся в угол Бага Скорпион жрет чего-то, наяривает вовсю своей тройной зубастой челюстью.
Гурыня подскочил к Баге молнией. Тот не успел запихнуть в рот остатков падали, поперхнулся, выпучил красные рачьи глаза. Железяка дважды опустилась на хребет Баги. Цепкие костяшки Гурыни вырвали комок почти из самого рта.
– У-у, падла! Втихаря жрешь?!
Бага не оправдывался. Он судорожно глотал то, что успел набить за щеки. И за это получил еще разок железякой.
Гурыня бросил отвоеванный комок Дюку.
– Подели на троих, - сказал он, раздуваясь от собственного поистине царского великодушия.
Скорпион наконец прожевался, отдышался, выдохнул с натугой и прохрипел:
– Чего дерешься-то?! Там вон, внизу, скоко хошь крыс, расплодились, понимаешь, а ты дерешься!
Дюк с тщедушным Плешаком Громбылой ринулись в указанном направлении, в нижний отсек подвала. Но Гурыня их остановил.
– Вы что, салаги, хавать сюда пришли?!
– грозно вопросил он со свойственным ему в минуты бешенства змеиным шипом. Жрите, что дают!
Дюк с Плешаком послушно принялись жевать свои части поделенной тушки. Гурыня спрятал жирную лапку в карман комбинезона. Присел на ступеньку. Он мог бы и посуровее наказать разгильдяев, но на первых порах не стоило пугать малышню, да и себя не гоже выставлять зверем. Пускай попривыкнут, пооботрутся. А вот наберется когда с десятка два, тогда другое дело. Тогда ему надо будет лишь успевать их друг на друга науськивать, стравливать, да колотить почаще - и они в нем души не будут чаять! А сейчас можно поласковей, поспокойнее, по-отечески.