Чудовище для окаянной
Шрифт:
Я рассмеялась. На мой смех он отреагировал странно: застыл, удивлённо на меня пялясь. Ну хоть прятаться забыл!
— Волосы покрасила. А это пирсинг обычный, обманка — показываю, снимая побрякушку.
— Как это, — покрасила? И зачем тебе на лице пирсинг?
У них тут, похоже, даже слова «краска» нет. Хотя одежды же у них не однотонные: и красная, и синяя вышивка на жителях была.
— Ну, как вы одежду здесь красите, так и я волосы покрасить в красный решила. Мой настоящий цвет волос немного светлее твоих. А пирсинг — это как протест целому миру! Достало примерной
— Почему? — смотрит недоумённо.
— Ну представь, что ты с детства живёшь в определённом обществе. Делаешь всё, как говорят родители, даже одеваешься. Занимаешься тем, что выбрали для тебя они.
— Все так и живут, в почтении к старшим.
— Не у нас. Но я так и жила. Приносила им медали с соревнований… Ну, чтобы тебе стало понятнее, побеждала ради их одобрения. А потом, в день соревнований, которые должны были стать последним шагом к… В общем, есть у нас Олимпийские игры. Попасть туда цель каждого спортсмена. Ну так вот: в решающий день ты случайно слышишь разговор. Говорят о тебе. Тот человек, который долгое время проявлял к тебе знаки внимания. Теперь он практически смеётся, говоря собеседнику, что ты бесхребетная серая мышь! А самое поганое, что говорит он это твоей главной сопернице! Ты не можешь это принять, подавлен и впервые проигрываешь… А родители, вместо того, чтобы поддержать, отвернулись, ещё и укорив в том, что мои проблемы, — это я сама! Это стало последней каплей: я ушла из дома, сняла жильё, перекрасила волосы, купила цветные линзы, сменила гардероб и нацепила пирсинг. Вот и сказочки конец!
— Ты побеждала в бою? Не верю. Ты такая хрупкая… Кажется, возьмёшь за руку, и она хрустнет, — похоже, он услышал совсем не то, что я пыталась передать своим сумбурным рассказом.
— Ну спасибо… — фыркаю. — Между прочим, там, откуда я родом, соревнуются не только в том, чтобы друг другу бока намять, или в чём вы здесь состязаетесь?
— Чудные у вас места. И слов у вас много непонятных. Так за что же вы у себя боритесь?
— У кого к чему талант. Например, я гимнастка. Если упростить, то мы с девочками соревнуемся, на гибкость и ловкость.
— Ни разу не слыхал.
— Слушай, эти дикари мне не ответили, но ты ведь можешь сказать, где я оказалась?
— А ты не знаешь?
— Я была перед дверью своей квартиры, мгновение, и я уже падаю на крышу в деревне этих ненормальных.
— Квартиры?
— Своего жилища. Ты явно владеешь магией. Можешь помочь мне вернуться домой? — осеняет меня догадкой!
— Такие знания мне неведомы. Это тебе к шаману или ведунье надобно на поклон идти.
— Спасибо, сходила. Через костёр домой решили отправить, — съязвила я. — А другие варианты есть?
— Разве что цветок папоротника.
— То есть, вариантов нет, — разочарованно выдыхаю.
— Почему же? Праздник Купалы совсем скоро. Сорви цветок и загадай желание.
— Всем известно, что папоротник не цветёт!
— Первый раз такой бред слышу, — смотрит на меня Яр!
— Тогда скажи, много твоих знакомых уже желание загадали? — задаю вопрос, ответ на который очевиден,
— Ни одного, но люди говорят…
— Люди говорят, что я ведьма. Ты и в это поверишь? Ладно, проехали, — отмахиваюсь, не желая мусолить тему.
— Может, всё же поищем? — предлагает Яр. Само его участие для меня бесценно, но всё же самообманом я заниматься не намерена.
— Поищем, — киваю. — Более реальный способ вернуться.
— Не хочешь у людей спрашивать, давай у нечисти справимся. В паре дней пути отсюда баба-яга живёт. Вот костяная нога точно скажет, где правда, а где вымысел людской.
— По сказкам этому персонажу меньше всего доверять можно.
— А людям ты больше поверишь? — прищурился Яр.
— Тебе поверю, — приняла я решение. — Как скажешь, так и сделаем. Ты, главное, меня не бросай. Пропаду я здесь без тебя.
— Не брошу, — смотрит тепло и я не сдерживаю смущённой улыбки. Хочется его обнять в благодарность, но я не знаю насколько это уместно в мире, где люди в цветущий папоротник верят, «ведьм» на кострах жгут, а к бабе Яге за советом ходят.
Глава 9
— Я это… — лишь сейчас обращаю внимание на раздражитель, — моя одежда начала подсыхать, противно прилипая к телу.
Божечки-кошечки! Наверняка сейчас у меня самой видок, как у той Яги!
— Начала, так молви... — замечает сурово.
— Можно я схожу, окунуться в источник? Хочется смыть с себя эту липкую жижу, — спрашиваю, так как без его одобрения больше шага не ступлю!
Помыться хочется настолько, что даже ледяная вода меня не остановит! Чем сильнее подсыхает одежда, тем неприятнее становятся ощущения. Что вообще за жижа там была? Больше на зелёный кисель похожа.
— Думал сначала тебя обогреть да накормить. Но если невтерпёж, — провожу я тебя. Река недалече с водою тёплую. Дрожать, я гляжу, ты уж перестала.
Желудок от упоминания еды громко заурчал, да и слабость от долгой голодовки давала о себе знать.
Знаю, в моей ситуации глупо беспокоиться о таких вещах как прилипшая одежда и слипшаяся копна и без того непослушных волос, но сейчас мне больше всего не хотелось, чтобы Яр видел меня в таком жалком виде. Остальное переживу.
— Отведи меня, — прошу мужчину.
— Что ж. Ступай за мной, — без лишних разговоров он встал и пошёл по непримятой траве, которая казалось до сих пор даже не знала ноги человека, прочь.
Я поторопилась вслед за мужчиной, не в состоянии оторвать взгляда от его спины. Мощь мышц угадывалась даже под грубой тканью рубахи.
Какой же он…
Я заставила себя опустить взгляд и сделала прерывистый выдох, чтобы взять себя в руки.
«Ксюш, ты же осознаёшь, что он не пара? Кончай пялиться на его зад!» — мысленно напоминаю себе.
А жаль, что не пара... И не из-за его уродства, ведь я понимаю, что это не генетическое, а моё тело, которое от слабости вообще ничего не должно волновать кроме голода, и вовсе бунтует проявляя все признаки того, что рядом тот самый мужчина, а я уже глубоко в детородном возрасте!