Чудовище для проклятой
Шрифт:
Ийер и его ближайшие сподвижники сами придумали и воплотили ритуал, с помощью которого огромные части земли, вырванные из породы, взмыли в воздух. Теперь к аноррам невозможно было попасть просто так. Но у любой магии есть цена. Острова не могли парить вечно, сколь бы ни была велика жертва Императора, и тогда были созданы кристаллы.
Они стабилизировали магическое поле и придавали ему сил. Но на самом деле кристаллы были лишь дополнительной и не самой важной частью обороны островов. Да, их уничтожение приносило императору весьма неприятные ощущения, но не
Потому что до тех пор, пока духи — хранители держали острова, те были неуязвимы.
— Духи… это приближенные первого Императора?
— Верно, — мне достался поцелуй в висок, — их участь не так уж тяжка. На самом деле духи живут в собственном измерении вполне полноценной жизнью, и их избранницы, если таковые есть — тоже.
— И это значит, что сказка о кристаллах…
— Вечная ловушка для недовольных и заговорщиков, — спокойно признался царственный самоубийца.
Потому что мои руки, которые немного отпустили, уже тянулись к чьей-то шее.
— Что ж… Ловушка удалась. Что за фарс с моей жертвой? Проверку решил устроить?
Обидно ли было? Я понимала Первого Императора. Но понимать — не значит простить. Не так легко расстаться с только — только приобретенной жизнью!
— Не я. Первый слишком непредсказуем, — Шиэр зарылся одной рукой в мои волосы, а второй — поглаживая по спине, — я не могу его контролировать, и порой его действия доставляли мне много неудобств. Он был слишком уверен, что ты гонишься за властью и титулом, и даже то, что проклятье Бездушного немного отступило, его не убедило. Поверь, — палец нежно провели по губам. Так и хотелось отгрызть! — Он бы мог причинить тебе достаточно неприятностей. И тут всё совпало. И планы заговорщиков, и готовая ловушка, и возможность приструнить духа. Тебе не грозило ничего…
— Кроме сердечного приступа от ужаса?
— Начинаю беспокоиться за состав моей еды…
— Правильно беспокоишься, — злорадно усмехнулась, — потому что тебе наверняка не понравятся мои добавки. А Его первому Величеству я тоже придумаю что-нибудь приятное…
Осадок. Легкая обида. Понимание. Усталость.
Наверное, он действительно всё это почувствовал, потому что вдруг разом стал серьезным.
И потянулся ко мне. Обхватывая, обнимая, раскрывая разум. Узор на щеке защекотал, обдавая жаром. Таким же жаром вспыхнула рука.
А потом вихрь чужих эмоций захватил и закружил, не давая возможности отказаться, отступить и разозлиться по — настоящему.
Потому что это невозможно, когда в душу прокрадывается привкус кардамона — чужой вины, пряной сладости корицы — привязанности, обжигающий перец — чужая страсть, мягкая ягода-малина — радость, и, самое главное — горечь и сладость полыни — его любви. И пусть эти чувства не горят костром до небес, но тем ценнее они от того, кто почти уже и забыл, каково это — чувствовать.
Отомстить за свой страх и обиду я успею всегда. А пока…
— А что нападение?
— Нападение будет отбито. Леаррен тоже не был в курсе большей части плана, не переживай. Его волнение было настоящим. Но мы вывели из дворца
— А… Беаррен? Я его вызвала…
— Он в курсе дела, но, прости, тебя посвящать не стал. Тем более попытки выманить тебя из дворца действительно стали неприятным сюрпризом. Однако, сейчас всё под контролем. Заговорщики уже схвачены и пока обойдутся без нас.
Да тут целый заговор… против меня.
И не скажешь даже, что они были так уж неправы. Политика — грязное дело.
— Ни Ийер, ни я не солгали тебе в кое-чем действительно важном… — ухо чуть прикусили и тут же зализали место укуса, вызывая тихий вскрик, — жертва на алтаре действительно укрепит защиту островов. Но эта жертва не магия, не душа, не жизнь… да и жертвовать в полном смысле этого слова ничем не нужно.
— Я не понимаю…
Чужие губы накрыли мои, чужое тело налилось жаром, разноцветные глаза засияли, зачаровывая. Меня обхватили руками за талию, вжимая тело в тело, заставляя в полной мере ощутить, как меня желают. Не давая одуматься, проложили цепочку обжигающих поцелуев по плечу, рванули куртку.
Мои пальцы путались в его одежде, когда Шиэр тихо зашипел — и я чуть вскрикнула, осознавая, что мы оба остались в первозданном, так сказать, виде.
Жар бросился к щекам, закружил голову, пока руки жадно дернулись исследовать тело подо мной.
Пепельные волосы мазнули по коже, когда манипулятор склонился ниже. Зацеловали меня до того, что я растворялась, словно в горячке, не в силах выдавить ни одного членораздельного слова.
Я прекрасно ощущала, насколько сильно мужчина рядом обожает меня.
Меня уложили удобнее на камень, который больше не казался ни холодным, ни неудобным.
Он был мягче самых нежных лепестков.
Обжигающие ладони Шиэра касались меня, вызывая нескончаемый румянец. Я вцепилась зубами в губу, чувствуя, как реальность утекает сквозь пальцы.
Страсть. Нежность. Ярость. Жесткость. Забота.
Всколыхнулись прозрачные крылья анорра, запела в унисон наша магия.
Сильное гибкое тело не желало выпускать из своих объятий, мир сузился до жарких умелых губ, до длинных изящных пальцев, до стона и шёпота. До того мига, когда он заполнил собой весь мир до краёв, когда мы слились в единое целое, когда душа зазвенела, не в силах вынести всю полноту восторга от происходящего.
Можно летать не только на крыльях. Даже если у тебя нет их — волшебных, сияющих бирюзой магии, в небеса поднимет любовь.
Даже если она невозможная, жёсткая, хитрая, заботливая и интриганистая.
— Моя. Люблю тебя, мои крылья, моя императрица…
— Нет, это ты мои крылья. И я все равно люблю больше…
Эпилог. Любовь анорра
Отвертеться от большой официальной свадьбы не удалось. Пусть даже я оттягивала этот момент, как могла. Тренировалась, заводила новые связи, помогала с восстановлением разрушений, учиненных заговорщиками.