Чудовище
Шрифт:
– О чем они говорили?
Айрис покосилась на меня, и по ее лицу я догадалась, что сестра услышала нечто, что не предназначалось для ее ушей, ей очень хочется мне об этом рассказать, но вряд ли стоит это делать.
– Скажи мне на ушко, – попросила я. – Тогда не считается.
Она снова ударила ногами по колонне и принялась с деланным любопытством рассматривать проезжающие автомобили.
– Ты так кроссовки порвешь. Хватит вредничать, расскажи уже, что мама сказала Мерьем. Они говорили обо мне?
–
– И что же?
Айрис вздохнула.
– Не думаю, что твой отец может чем-то меня удивить.
– Он завел любовницу.
– Что-что?
Айрис закрыла глаза, наклонилась вперед и положила голову на колени.
– Он завел любовницу, а мама об этом узнала. – Сестра приоткрыла глаз и посмотрела на меня. – И теперь они поженятся.
– Вот это да! Твой отец женится на любовнице?
– Нет, на маме, но свадьба будет раньше. Кажется, через месяц.
– Так погоди, какая свадьба, если у него любовница?
Айрис вздрогнула.
– Это папин последний шанс, – промычала она себе в колени. – Он и раньше изменял своим девушкам. Ты только не злись, ладно?
– То есть он всю жизнь всем изменяет, и мама все равно собирается за него замуж? И это вместо того, чтобы послать его куда подальше? Ноги моей не будет на этой свадьбе!
– Ты должна пойти.
– Я ничего никому не должна.
Айрис выпрямилась.
– Мама так и думала, что ты рассердишься. Она сама сказала Мерьем, что ты разозлишься, если узнаешь.
– Не ошиблась. А кто его любовница? Как ее зовут?
– Моника.
Я спрыгнула с колонны и принялась расхаживать туда-сюда по парковке. Хотелось что-нибудь разбить, и я пнула по колпаку на колесе машины Джона. Он мутит с практиканткой, а мама, как ни в чем не бывало, ложится с ним в постель? Бред какой-то.
Я вернулась к колонне.
– Ты все это выдумала?
Айрис покачала головой и сунула большой палец в рот.
– А ты где была, когда мама разговаривала с Мерьем?
– Смотрела сломанный телевизор.
– Вынь палец изо рта. Мама заметила, что ты подслушиваешь?
– Нет. Зря я тебе рассказала. Ты меня пугаешь.
Я наклонилась к сестре, чтобы она почувствовала мое дыхание на щеке.
– Я могу еще и не так напугать.
Айрис взвизгнула и со смехом оттолкнула меня.
– Злюка!
– Но тебе нечего бояться. Я никогда тебя не обижу. – Я чмокнула ее в щеку. – Надо будет поговорить с мамой, у нее совсем крыша поехала. Можно я скажу, что ты слышала ее разговор с Мерьем?
– Она собирается объявить о свадьбе.
– Но явно не о любовнице. Уж об этом-то она никому не расскажет, иначе выставит себя полной дурой. Так можно я ей скажу, что это ты мне обо всем рассказала?
Айрис кивнула и снова засунула большой палец в рот. Я принялась мерить парковку шагами, пытаясь сообразить, как быть
А может, и хорошо, что у Джона есть любовница? Так мне будет проще от него избавиться.
Я снова принялась пинать колпаки на его колесах, Айрис подбежала ко мне, протянула сжатый кулачок.
– У меня кое-что есть. Хочешь, покажу?
И медленно, один за другим разжала пальцы. «Так раскрывается цветок», – подумала я. В руках у Айрис было ожерелье из сейфа Джона – драгоценные рубины, которые дедушка подарил бабушке в знак истинной любви.
Айрис вложила ожерелье мне в руку. Оно еще хранило тепло ее ладошки.
– Я его взяла, пока никто не видел.
Я сказала, что она очень смелая. Что я буду его беречь как зеницу ока. А если его у меня найдут, скажу, что сама его украла. И чмокнула сестренку в макушку.
– Пока вас не было, – добавила я, – я решила, что единственный способ выжить – это не потерять способности любить. Несмотря на всякие бяки.
– Что это значит? – моргнула Айрис.
– Это значит, что я всегда буду тебя любить и защищать, – улыбнулась я. Кажется, я в жизни не говорила искреннее.
27
– Я никогда еще ни в чем так не была уверена, – заявила мама. – И очень рада, что мы наконец назначили день свадьбы.
– Жених изменил тебе с практиканткой, а тебе и горя мало? Почему ты не швыряешься мебелью? Почему мы не меняем замки?
– Я не говорила, что мне не больно. Разумеется, больно. Успокойся, пожалуйста. Тебя это вообще не касается.
Мама сортировала разложенную на кровати одежду, я наблюдала за ней, прислонясь к подоконнику. Подойти к ней ближе я себя заставить не сумела. Когда я сказала, что знаю о Монике, мама расплакалась, опустила голову, призналась, что, когда все выяснилось, почувствовала себя полной дурой. Я добавила, что Джон и бывшим изменял, мама кивнула, но сказала, мол, это больше не повторится.
– Всем нужен последний шанс, – пояснила она.
Я ответила, что она должна его выгнать. Она красавица, Джон мизинца ее не стоит. Не надоело ей мириться с его враньем?
– У взрослых сложные отношения. – Мама промокнула слезы скомканным бумажным платком. – И я обсуждаю это с тобой потому лишь, что ты и так в курсе. Я была бы рада, если бы вы с Айрис ничего не узнали.
Я ответила, что он бабник, ему нельзя доверять. Но она и слушать не хотела. Собрала платочки и выбросила в мусорную корзину.