Чудовищная алхимия. Том 2
Шрифт:
Рядом кашлянул Леопольд, и командир, оторвавшись от приятного зрелища, развернулся к команде. Чернявый сразу же сделал лицо кирпичом, а енот и не думал скрывать своего отношения к происходящему — его брови усиленно танцевали вверх-вниз, а морда приобрела самое похабное выражение из возможных.
— Ой, да идите вы, — отмахнулся молодой человек и направился обратно в лагерь.
С уходом большей части людей стоянка значительно опустела, поэтому все три отряда переместились ближе к центру, которым служил серый шатёр. Однако, как и в начале путешествия, никаких попыток поближе познакомиться с коллегами никто из авантюристов
К слову, шатёр Людевита тоже остался стоять, охраняемый двумя слугами. После истории со сломанными ногами у воина, косо посмотревшего на обделавшегося чемпиона, для Зефира было удивительно, что чванливый и мерзкий тип никак не отыгрался на своей прислуге. Однако Людевит оказался адекватнее, чем предполагал молодой человек. И это было хорошо, потому что, когда разозлённый командир с не менее злым енотом приводили план мести в исполнение, они совершенно не подумали, что пострадать может кто-то другой, помимо чемпиона.
— Что делать будем? — спросил Леопольд, следующий позади.
— У меня бригантина на плече натирать начала, — отозвался Зефир. — Надо бы проверить, что там такое.
— Добро, — кивнул товарищ. — Я тоже, пожалуй, займусь обслуживанием амуниции и оружия. Дашь масло своё?
— Конечно.
…
К обеду, переделав все возможные дела, Леопольд и Зефир скучали, а последний даже подумывал отправиться к Лакомке и пообщаться с позитивной пещеркой. Однако наличие оставшихся храмовников, зорко следивших как за лагерем, так и за искателями, чтобы те чего-нибудь не стырили и не разбежались, остановило его. Всё-таки, если охранники вдруг нажалуются, а товарищи не получат полную плату, это будет эпическим провалом.
Тем не менее, мироздание решило немного подсобить заскучавшим людям, и из-за ближайших деревьев, метрах в двадцати от лагеря, внезапно полетели стрелы и болты. Все это произошло настолько неожиданно, что среагировать не успел никто, а приблизительно тридцать снарядов, выпущенных прицельно по двум десяткам обитателей лагеря, произвели опустошающий эффект.
Зефиру, сидящему рядом с кострищем, стрела угодила в нагрудную пластину и отлетела на землю, не навредив. Леопольду, к сожалению, так не повезло — арбалетный болт попал в бедро, и юноша, вскрикнув от боли, повалился наземь, впрочем не забыв выхватить щит и прикрыться им.
Подскочив и бросив тревожный взгляд на товарища, а затем быстро окинув взором лагерь в поисках Брута, командир, к своей досаде, не обнаружил мохнатого. Тот, сытно пожрав, куда-то отлучился минут пятнадцать назад, тявкнув что-то невнятное. И теперь, когда всё пошло наперекосяк, его отсутствие сулило проблемы, в первую очередь для самого енота.
Тем временем мысли, связанные с Брутом, пришлось срочно задвинуть подальше, так как из-за деревьев снова высунулись стрелки в черных плащах и дали второй, неприцельный залп по лагерю. Присев и прикрывшись щитом, командир словил им парочку попаданий, а затем выглянул поверх и оценил обстановку: из десятка храмовых воинов, рассредоточенных по стоянке, на земле лежало семеро, при этом оставшейся троицы видно не было. Из искателей
— Леопольд, жив?
— Да, зелье выпил, болт вытаскиваю, — послышался напряженный голос друга, продолжавшего лежать на земле под прикрытием щита.
— Я к стрелкам, — отрывисто бросил командир, поднявшись, и, выхватив меч, сорвался с места.
Ждать нового залпа не имело смысла, как и прятаться. Лагерь был расположен на поляне, где с двух сторон росли редкие деревья, и укрыться здесь, кроме шатров, было негде. Но лезть в них попахивало дебилизмом. Какую защиту даст тебе материя от стрел или огня?
На пределе сил Зефир, со скоростью, превышающей лошадиный галоп, за считанные секунды прорвался к деревьям, откуда вели обстрел противники. Щит с острым шипом он держал на уровне груди, чтобы не мешал обзору. Поэтому первый из врагов, стоявший ближе всех и не успевший ничего предпринять, был успешно протаранен, а затем от силы столкновения мгновенно отлетел в сторону, словно тряпичная кукла.
Практически не потеряв в скорости, молодой человек через секунду оказался рядом со следующим противником и проделал с ним то же самое. Затем настал черёд третьего и четвёртого врага. Со стороны командир напоминал бронированную повозку, которую спустили с крутой горки, и она на полном ходу сбивала попадающиеся на пути чучела.
Однако вскоре момент неожиданности и ускорение были утеряны, а чёрные плащи заметили, что их косят, будто траву. Пятеро противников бросились с мечами наголо к Зефиру, в то время как тройка стрелков развернулась в его направлении и дала залп. Увернуться от стрел и болтов, когда ты к ним готов, не составило труда. Командир даже не стал принимать их на щит, попросту сделав длинный и резкий подшаг вправо, прикрываясь приближающимися врагами, и с силой взмахнул клинком.
Меж тем снаряды пролетели мимо, а меч, не встречая препятствий, слитным движением прошел сквозь чужую плоть, отсекая кисть, а затем снес голову неприятеля, подобравшегося ближе всех. Резко развернувшись ко второму противнику, Зефир заблокировал щитом чужой клинок и стремительным уколом воткнул свой ему в горло.
Со стороны все это напоминало избиение детей, ведь сила и скорость юноши превосходили человеческие как минимум в три раза.
Совершив рывок к ближайшей тройке, молодой человек принял стрелу на щит и вмазал им по левому врагу, в то время как правый получил меч в сердце, прямо через доспех, в итоге оставив командира с четырьмя оппонентами.
Одновременно с этим из-за деревьев показался еще один десяток черных плащей, спешивший к месту схватки, а позади раздался хорошо узнаваемый голос:
— Бегу! — это Леопольд так обозначил для командира, что присоединяется к битве.
С прибытием чернявого, который мало чем уступал Зефиру, разделаться с четырнадцатью противниками не составило труда. Оба товарища давно прошли тот порог, когда несколько десятков обычных человек, даже тренированных, могли им что-то противопоставить. Неприятелю не помогали ни лучники, стрелы которых парни принимали на металлические щиты или просто уклонялись, когда была возможность, ни подоспевшие копейщики.