Чудовы луга

Кузнецова Ярослава Анатольевна

Ласточка напряглась. Но Кай невозмутимо хлебал суп, повернувшись спиной к камину и вытянув ноги в заляпанных белым покоробленных сапогах. То ли начало его попускать после драки, то ли просто устал.

— Найдется на тебя управа! — взвыла Ланка, цепляясь за края подстилки. — Уйййй…

— Да чего ты орешь? — неожиданно миролюбиво спросил Кай. — Первая в мире что ли рожаешь? Подумаешь, важное дело.

— Тебе бы так! Узнал бы, что к чему!

— Я рожать не намерен, да к тому и не приспособлен, — Кай допил остатки куриного варева через

край и блаженно зажмурился.

— Ка-те-го-рически.

— Кобель подзаборный! Да что б ты сдох! — Ланка пошла по второму кругу.

— Погоди, может желание твое еще исполнится. Довольно скоро.

Кай отставил пустой котелок, поднялся, потом кивнул Раделю.

— Не произвел ваш золотой полководец на меня впечатления. Как-то он не проявляет старания. Может, я тут тебя на дыбе подвесил или собакам скормил, что ж они не усердствуют?

— Ты мой суп сожрал, — мрачно ответил старостержский лорд.

— Половину.

Кай поманил к себе Ласточку.

— Запри дверь как следует, — сказал он тихо. — И больше не впускай никого, даже меня. Поняла?

* * *

— Отбились? — Чума безразличо смотрел в окно, на остатки навесной галереи и торчащую верхушку осадной башни.

Отдаленно стучали топоры, верхушка тряслась — башню подрубали у основания, чтобы завалить в ров — ни к чему оставлять лишнюю лазейку на стены.

— Отбились, — Лайго утомленно потер лоб, на котором четко отпечатался край подшлемника. Длинные черные волосы найла слиплись и свисали прядями, безбородое лицо выглядело бледнее обычного. — Я бы не сказал, что королевские войска так уж стараются взять крепость, сэн Расон. Мы отбросили их довольно легко. Противник потерял обе башни, в ворота даже не ударили ни разу. Пробились на стену, но наши люди дрались, как звери. Боги, я никогда не видел такого. Руками рвали. Страшное зрелище.

— Это все мальчишка, — проворчал Чума. — Заводит толпу, как пьяное зелье. Мозгов бы ему еще…

— Он словно слепнет в бою, — Лайго сокрушенно покачал головой. — Если бы я не знал его раньше, решил, что это безумец, одержимый.

— В некотором роде он и есть безумец, — Чума крепко потер лицо, собирая кожу складками. Глаза его покраснели от бессонницы. — Совершенное оружие… и никогда не знаешь, когда оно обратится против тебя самого. Тебе снятся кошмары, Лайго Экель?

— Случается.

— Вот и мне, бывает, снятся. Будто бы… — он чуть запнулся, склонил тяжелую голову, словно сраженный усталостью. — Будто бы десница вернулась ко мне в целости, даже шрама не осталось. Пальцы, ладонь, все такое… живая, шевелится.

Лайго внимательно слушал, поставив кольчужный локоть на издрызганную карту Верети.

— Только она… я не могу ей приказывать, — закончил старый рыцарь. — Не могу запалить свечу или отворить дверь. Кончается всегда одинаково… когда я пытаюсь вытянуть меч из ножен, рука разжимается и вцепляется мне в горло.

— Может быть…стоит прислушиваться к тому, о чем говорят сны, — серьезно

сказал Лайго.

— Глупости, — Чума придвинул к себе исписанные листки, подслеповато вгляделся. — Лучше скажи мне, Экель, сколько человек участвовало в штурме?

— Сотни полторы. В железе, все как на подбор. Королевских цветов.

— А маренговы наемники?

Лайго призадумался.

— И впрямь, я ни одного не видел. Даже среди убитых. Может быть, они стоят в резерве?

— Может быть, — сказал Чума. — Может быть…

Лайго прижал карту ладонью, задумался. Черные непроницаемые глаза тоже обвело алым с недосыпа — были пределы даже силам несгибаемого найла. У рта залегли жесткие складки, делавшие длинное лицо совсем уж тощим и костистым.

— У нас южная башня плохо прикрыта… — сказал он наконец. — Возможно, пойдут в обход…

— Верно мыслишь.

— Если бы эти люди нормально слушались приказов… — найл стиснул руку в кулак. — Но они — как звери. Толпа кровожадных баранов. Мой сын говорит… что жажда крови застит им глаза.

— Твой сын умен для своих лет. Не то, что этот чертов мальчишка! — Чума не выдержал и ударил ребром уцелевшей ладони по столещнице. — Я смотрел из окна — когда штурм захлебнулся, вы могли бы ударить в ответ, контратаковать… А он вместо этого носился по стене, как бесноватый упырь. Кидается только на то, что видит!

Старый рыцарь поперхнулся и задышал тяжело, с присвистом.

— Когда мы начали побеждать… я не решился открыть ворота, — Лайго покачал головой. — Вся толпа ринулась бы наружу, рассеялась и их перебили бы по одиночке. Невозможно командовать людьми, которые не слушают приказов. Только те, кто пришел со мной, и сохранили какое-то подобие рассудка. Боги, легче сражаться с помощью лесного пожара…

— Так было и в прошлый раз! Мальчишка убивал для собственного удовольствия, чтоб у него руки отсохли, вместо того, чтобы сжечь лесопилку… И его оборванцы вслед за ним лакали кровь, как псы. Отказался он от бесовской силы, как же! Сам по себе… щенок он сам по себе, хоть и вырос здоровенный бугай…

— Но он дальновидно пощадил лорда Раделя.

— Дальновидно… он и слова-то такого не знает. Демоны того спасли… Не иначе. Да черт с ним. Пускай рубит, кого хочет. Лишь бы продержался до того, как ударят морозы. Радель готов к переговорам, а вот тот, другой… видимо, королевский приказ звучит недвусмысленно.

— Смерть настигает нас лишь однажды, — задумчиво сказал Лайго. — Не о чем жалеть.

— Я не хочу, чтобы смерть настигла меня должником, Экель. Я всегда расплачивался, всегда.

— Осыпь на южной башне можно укрепить…пару возов туда поставить. Если основной прорыв начнется здесь… — Лайго потыкал в карту. — Похоже, что их предводитель не из тех людей, что легко отступают. Тропа узкая, но людей провести можно, мы сами там шли. Я поговорю с Каем.

— С таким же успехом можешь о стену лбом побиться. Поверь мне, он уже в стельку пьян и валяется у своей бабы…